Кровь танкистов
Шрифт:
Вернувшись к девушке – Соня по-прежнему была без сознания, но дышала ровно – набрал знакомый номер. Полковник ответил на третьем гудке, словно на часах и не было половины четвертого утра, и Краснов вкратце обрисовал ситуацию.
Отреагировал Геманов мгновенно:
– Ни в коем случае не отключай телефон и держи его при себе, сейчас отследим твое местоположение, – в динамике было слышно, как полковник, матерясь под нос, куда-то звонит и отдает короткие распоряжения. – Девушка серьезно ранена?
– Не знаю, но, похоже, да. Пуля вошла справа, ниже сис… э-э… груди, выходного отверстия не нашел.
– Я
– Так точно, – никогда еще Василий так не радовался возможности отвечать по-уставному, без лишних, никому не нужных слов и подробностей.
– Хорошо. Тогда запоминай: оставаться там крайне опасно. Мы выезжаем немедленно, но доберемся до места не раньше чем через час. Это долго, Василий. Вас могут попытаться перехватить как дружки этого твоего Карася, так и заказчики похищения. Вторые – куда как опаснее. Ты машину сможешь вести?
– Постара… так точно, смогу. Наверное.
– Тогда грузи девушку и уезжай оттуда. Прямо сейчас! Только телефон не отключай, хорошо? Если случайно сбросишь вызов, набери меня еще раз. Действуй, танкист!
– Есть! – Краснов запихнул телефон в карман и, подняв девушку на руки, аккуратно уложил на широкое заднее сиденье. Сбегав в дом, закинул в багажник карасевскую сумку и чемодан, захлопнув пробитую пулями крышку. Оружие собирать не стал, ограничившись пистолетом, в обойме которого еще должны были оставаться патроны – не на фронте, чай! Усевшись за руль, захлопнул дверцу, закрывшуюся на удивление мягко, почти бесшумно, и сосредоточился, пытаясь воспользоваться памятью Захарова. И, выругавшись, яростно ударил ладонями по обтянутой каким-то мягким материалом шоферской баранке: память десантника, столько раз выручавшая его сегодня, на сей раз упрямо молчала.
– Ключ зажигания, – раздался с заднего сиденья слабый голос пришедшей в себя девушки. – Справа под рулем должен быть. Поверни…
– Сонечка! Милая…
– Делай, что говорю. Дальше сам вспомнишь. Только ворота сначала открой…
Матеря себя последними словами – кретин, сам должен был догадаться! – Краснов выскочил из машины и распахнул массивные створки. Уселся обратно, повернув воткнутый в гнездо под рулем ключ, один из нескольких, насаженных на серебристое кольцо с каким-то непонятным пластмассовым брелком с парой разноцветных кнопок. Под капотом немедленно зарычал мощный мотор.
– Теперь езжай, Вась. Ты все вспомнишь, ты обязательно справишься. Давай, любимый, долго я не продержусь, очень больно, внутри все горит. Давай, Вася, с Богом…
Мысленно застонав, танкист собрался было снова долбануть по ни в чем не повинному рулю… и неожиданно понял, что следует делать дальше. Или, скорее, не понял, а вспомнил. Ведь все так просто – две педали, газ и тормоз. И ручка переключения скоростей… а, нет, в трофейной машине стояла автоматическая коробка передач, потому и педалей две, а не три. Так, сейчас разберемся…
Несколько раз судорожно дернувшись, машина выкатилась за ворота.
– Молодец, Вась. Я пока посплю немного, хорошо? – прошелестел сзади едва слышимый голос. – Ты, главное, езжай. Не бойся, мне уже почти совсем и не больно. Только спать очень хочется…
Автомобиль, снова дернувшись, застыл на дороге, куда Василий ухитрился
– Сонька, Сонечка, не надо! Не нужно, милая! Говори со мной, говори, слышишь?
– Хорошо… я буду говорить… сколько смогу… ты, главное, езжай… и это, Вась, фары-то включи…
Автомобиль несся по пустому в предутренний час шоссе. Впрочем, «несся» – это так, исключительно с точки зрения новоиспеченного водителя: выжимать больше восьмидесяти километров в час привыкший к совсем иным скоростям танкист просто не решался. Он и так-то старался особенно не глядеть в боковое окно – от мельтешения за стеклом начинала кружиться голова и к горлу подкатывал неприятный, вязкий и тошнотный комок. Соня то ли спала, то ли снова потеряла сознание: когда девушка вдруг замолчала, он остановил машину, выскочил наружу и, распахнув заднюю дверцу, бросился проверять, что с ней. Хоть растормошить ее и не удалось, но дышала Соня ровно, и пульс, пусть и слабый, прощупывался отчетливо. В конце концов Василий решил, что так, возможно, будет даже и лучше. Болевой шок, потеря крови и тяжелейший психологический стресс – жуткий коктейль, бороться с последствиями которого лучше во сне. Лишь бы сердце выдержало. Главное, поскорее добраться до своих… ну, в смысле, встретиться с полковником. Ох, быстрее бы!..
Словно отозвавшись на мысленный позыв, лежащий на правом сиденье мобильный, отключенный еще полчаса назад (у прежнего хозяина телефона попросту закончились на счету деньги, а перезванивать Геманов не стал, видимо, уже не было необходимости) запиликал очередную незнакомую Василию мелодию. Не отрывая взгляда от ветрового стекла – ну, реально ж страшно с такой безумной скоростью-то нестись! – танкист нащупал аппарат и, на миг скосив взгляд, чтоб не перепутать кнопки, принял звонок.
– Лейтенант, мы уже рядом. Через пару минут будет развилка, там пост ГАИ, такая двухэтажная стеклянная будка с буквами сверху, не ошибешься. Увидишь – сразу тормози, но близко не подъезжай, остановишься, где гаишник укажет. Как девушка?
– Жива, – сухо ответил Краснов, бросив взгляд на заднее сиденье. – Нужны врачи. Срочно.
– Все готово, – не менее сухо ответил полковник. – Не психуй. Держи себя в руках, танкист.
– Хорошо, – не сбрасывая вызова, Василий положил телефон обратно на сиденье, высматривая впереди обещанную двухэтажную будку. Ага, вот и она, над крышей горят здоровенные неоновые буквы «ГАИ». Вот только на достаточно широкой развилке, где сходились (или расходились, смотря с какой точки зрения смотреть) три ведущих к районным центрам шоссе, не было ни единой машины, кроме припаркованного под этой самой будкой бело-синего милицейского автомобиля с потушенной мигалкой.
Стоящий у края дороги милиционер лениво отмахнул светящимся полосатым жезлом: тормози, мол. Еще не до конца понимая, что происходит, Краснов послушно сбросил скорость, припарковывая автомобиль у обочины. Согласно памяти Захарова, именно так и положено реагировать на команду регулировщика. Кстати, там, в его времени, регулировщики тоже имелись. Правда, в основном женского полу и без подобных жезлов в руках, зато с двухцветными флажками. Один означал «вперед», второй – «стоп, пропусти колонну».