Кровь в моих жилах
Шрифт:
— Светлана…
Она опомнилась, выныривая из воды и старательно пытаясь скрыть испуг в своем голосе, сказала:
— Не смейте просить баюшу, чтобы она стерла из моей памяти про вашу близкую смерть. Прокляну на вечную жизнь — будете Жердяем слоняться по миру, заглядывая в окна. Я предупредила.
— Хорошо. — Саша согласился легко, вызывая подозрения, что нарушит клятву, но это же Громов, он не может так поступить. Только не он. — Даже в мыслях не было просить о таком Баюшеньку. И не смотрите с таким укором — да, я в больнице и Баюше устроил допрос, иначе
Он мечтательно добавил:
— Матвея бы как-нибудь заловить во вменяемом состоянии. Он вечно пророчит, а это не то, чего я бы хотел.
Светлана поморщилась, не понимая, почему Матвей никогда не пророчил об Александре. Может, потому что тот нечисть? Или есть что-то еще? Надеяться на то, что Матвей никогда не говорил о Сашке лишь потому, что все будет хорошо, глупо. Хорошо после Рождества не будет. Уж ей точно.
— Не волнуйтесь. Именно о вас он никогда не пророчил, во всяком случае мне.
— Это утешает. Не хотелось бы, чтобы он все мое грязное белье вываливал прилюдно. — Он посмотрел на свою ладонь, которая так и лежала поверх пальцев Светланы, и осторожно попытался убрать руку. У него не получилось — Светлана сама вцепилась в его пальцы, не пуская. А волк за окном все выл и выл, заставляя екать сердце. — Может, все же продолжим о Дмитрии?
Она прикрыла глаза:
— Давайте. — Может, за разговором страх уйдет и станет легче. В конце концов она тоже скоро покинет Суходольск, и тоже никто не будет знать: жива она или сгинула где-то. И никого, кроме Мишки, это и интересовать не будет.
— На чем мы остановились? — Александр сам же и ответил: — на Вырезовой. Узнать, что на самом деле случилось с Дмитрием можно только от неё. Впрочем, пока это не столь важно. Важно найти все кормушки Дмитрия. Их надо вычистить — вдруг там есть еще упыри.
Светлана согласилась с ним, качнув головой и чуть расслабляя руку — Сашкины пальцы и не вздумали бежать. Они же теплые! Ну как он может быть нечистью.
Александр развернулся на стуле — до этого он сидел полубоком к Светлане. Только вторую руку не протянул — оперся ею на угол стола.
— Одна кормушка, наверное, даже главная — в Ольгинске, — принялась перечислять Светлана. — Вторая тут, у Лапшиных. Третья еще где-то — откуда-то же жертва на капище взялась. Она же где-то жила. Я попросила домового Волковых поискать её следы в Волчанске, но от него пока вестей не было.
— Она может быть не из Волчанска.
Светлана кивнула:
— Может, конечно. — Черная вода колыхалась над ней, мешая думать. Грудь сдавило так, что каждый вдох давался с трудом.
Кажется, она чем-то выдала себя, потому что Сашины пальцы осторожно погладили её запястье:
— Не переживайте, прошу. Зря я вам все рассказал. Просто отпустите и забудьте.
Она заставила себя храбро улыбнуться:
— Хорошо.
— Вы заметили, что Вера Лапшина на вас очень похожа?
— Что? — Если Сашка хотел этим отвлечь Светлану от грустных мыслей, то это ему удалось. Она никогда так не думала о Верочке Лапшиной.
Он чуть наклонил голову вперед —
— Не замечали?
— Нет, конечно. Она такая… Такая… — Она все же подобрала слова: — хрупкая и беззащитная.
Саша внезапно для Светланы сказал:
— Вот теперь вы меня понимаете.
— Вы меня видите такой же?
Мишка сейчас бы завладел её рукой и проникновенно прижимая её к своим губам, зашептал бы, признаваясь… Саша признался без театральных эффектов:
— Я хочу вас защитить, и понимаю, что не могу, не имею права, мне вообще лучше к вам не лезть. Даже зная, что у Великой княжны Елизаветы был боевой дар. Даже зная, что её учили на боевого мага… Я хочу вас защитить.
Светлана прикрыла глаза — это она обсуждать не хотела. Как всегда, не вовремя проснулись сомнения: вдруг Громов специально разоткровенничался, чтобы разговорить её, а она взяла и проболталась. Почти проболталась. Из жалости. Она заставила себя открыть глаза и во всю всматриваться в Громова. Как же хотелось верить его серым, таким спокойным глазам! Такие глаза не лгут. Впрочем, опыт Светланы говорил иное — лгут любые глаза. Зря она доверилась ему…
Александр мягко продолжил, словно не замечая, что она его рассматривает в упор:
— Она не закончила обучение, Светлана. Она была еще ребенком. Тринадцать лет всего. Этого мало, чтобы стать полноценным бойцом. Прошу: не стремитесь стать первой святой по имени Светлана. Не бойтесь: я вас не предам и не выдам, но будьте благоразумны, умоляю.
Она откинулась назад, выпуская Сашину руку. «Пусть он не лжет, небеса, пусть он не лжет», — повторяла она про себя как молитву.
— Я же вам говорила: я не стремлюсь. У меня вообще иные цели. Я же маг, а тут магическая аномалия. Старших императорских детей много: Наталья, Мария, Елизавета, Дмитрий… Кто-нибудь да проведет ритуал — я надеялась на это. Там всего-то надо пролить кровь.
— Дмитрий, — напомнил Сашка.
— Именно. Я думала — все отголоски магических заклинаний, проходящих в округе, приносит сюда. Я думала, что отголосок такого ритуала точно притащит сюда: он же самый мощный, который только можно представить — он же на всю страну. Я хотела поймать отголосок и изучить. Но или я банально проспала, или все же свидетели не лгали… Я подняла в музее записи вплоть до пятнадцатого века — тут в Суходольске даже в возможные пропуски при правлении Романовых не было катаклизмов, какие творились по всей стране.
Саша привычно нахмурился:
— Демьян говорил, что в «Катькину истерику» тут было крайне тихо и спокойно.
Светлана кивком согласилась с ним:
— Вот это и непонятно. Тут гореть все должно было, сюда точно должно было притащить отголоски ритуала, которые я собиралась изучать, как маг, чтобы расшифровать ритуал. А тут… Тишина. Именно это я и изучаю. Именно этого я и жду. Я не собираюсь становиться святой. Дмитрий уже провел ритуал. Все. Все окончено, пусть люди еще не верят в это. Вам не стоит беспокоиться за Елизавету и тем более меня.