Кровь в моих жилах

Лаас Татьяна

Митенька подвел маму. Он нанес удар ей. Прямо в сердце кинжалом не попал, она умирала несколько минут, крича проклятья — проклиная сына, страну, Вету и кромешников.

Он потом еще долго дрожал в объятьях Веты, снова и снова повторяя: «Это не мама. Мама бы никогда не назвала тебя тварью. Это не мама. Мама бы никогда не назвала тебя тварью. Это не мама…»

Уйти с капища они не успели — прямо из алтарной плиты, разлучая Вету и Дмитрия навсегда, рванула вода, воздух и огонь, а затем вздыбилось само капище, когда сонно на призыв одной из Рюриковичей

пришла земля. А вот спасающую её руку Кошки она не помнила. Но она точно была, иначе как бы он потом стер ей память?

Слова закончились. Душевная боль нет. Но это такая малость — переживет. Переживала и более страшное — случайные, нелепые, глупые смерти своих мелких из банды.

Кинжалом из тьмы она вскрыла себе запястье и напоила землю, огонь, воздух и воду. Десять лет будет спокойствие и благодать. Десять лет страну не будет ждать никаких потрясений. Земля будет обильно родить, вода поить, огонь греть, воздух приносить тепло или прохладу, а возле трона останутся те, кто привык жить в этой благости, не зная другой жизни и не желая что-либо менять.

Неловко, одной рукой Светлана наложила на запястье повязку. Рану саднило, в глубине неприятно дергало. Пусть ты прирожденный боевой маг, а боль все равно сильнее тебя. Боль всегда сильнее.

Светлана подняла глаза вверх — звездное небо, которое почти затянуло черными, низкими тучами, полыхало ярко-красными зарницами. Ритуал был проведен правильно. Жертву приняли.

Что ж, остается только ждать, когда Волковы обозначат себя.

— Закончила? — громко прозвучало за спиной. — Как же я устала от вашей семейки и ваших взбрыков!

Светлана развернулась, обнаруживая за собой огромную медведицу, пытающуюся нахрапом проломить защиту. Морду медведицы тут же опалило огнем. Светлана усилила пламя — то объяло княжну полностью, правда, тут же и опало — шкура, действительно, как и говорил Демьян, оказалась зачарованной. Светлана вздохнула, чуть отступая назад, в меловой круг:

— Надо же, а я не тебя ждала. Думала, князь придет.

— Он белоручка… Он заявил, что никогда императорский бастард не станет императором. Только при настоящей соколице Мишке сидеть на троне консортом.

— Тогда чем тебя не устроила я?

— Ты всего лишь третья. История доказывала не раз — третьи до трона не добираются. Так что Мишке нужна не ты, ему на Наталье надо жениться.

Княжна, ростом в холке с саму Светлану, на четырех лапах принялась обходить капище по кругу, ища слабое место в защите. Снова и снова вырастало пламя, снова и снова ревела обиженная медведица. В конце концов она села перед Светланой и замерла, лапой потирая лоб. И как Сашка умудрился выжить? Тут только лапа размером с саму Светлану, точнее с её талию.

— Выходи! — прорычала медведица.

— Зайди и забери, — предложила Светлана. Рокотал за её спиной недовольный Идольмень, не понимая, почему та не зовет на помощь.

— Ты там долго не высидишь.

Светлана пожала плечами:

— Мне долго и не надо.

За медведицей шелестел лес,

обещая Светлане помощь. Хлопали ладошки осин, клонились к земле березы — Светлана больше не одна.

— Выходи!

— И все же… Почему ты? Княжна Анастасия, умница и красавица, отбоя в женихах поди нет. Чего тебе не хватало?

— Власти, конечно. Я рождена, чтобы сидеть на троне.

Светлана вздрогнула: еще одна Рюриковна? Вот же папаша удружил! Или она верит, что Рюриковна? Впрочем, это не меняет дело. Правда или ложь с происхождением Анастасии — верит она в него истово.

— Даже в обход Миши?

Медведица резко подалась вперед, снова проверяя защиту. Анастасия рыкнула обиженно, когда морду опалило пламя. Лес шумел, но что-то не спешил. Светлана вспомнила слова Кошки: берендея побеждает тот, кто бьет первым. Бить первой не хотелось — придется выходить из круга. И Мишка не поймет… Миша совсем не поймет. Тучи сомкнулись над Светланой, предупреждая, что стоит поторопиться. Зарниц больше не было видно.

— Троны бывают не только российские. Как великая княжна при императоре Михаиле я буду завидной невестой. Любой трон будет моим — германский, бриттский, итальянский…

Светлана качнула головой, разрушая матримониальные планы княжны. Вроде умная девица, а очевидного не понимает.

— Если в тебе благословенная императорская кровь, то тебя не выпустят из России. Ты же ходячее оружие против империи. Окажешься в бриттских или германских лапах — тебя распнут на капище, пустят кровь и взломают границы России. Никогда настоящие соколицы не покидали Россию. Потому что ты и я — мы оружие против страны. Думаешь, почему я тут сиднем сижу, когда за границей России куча «обожающих» своих российских внучек бабушек и дедушек?

Медведица поморщилась и заревела:

— Ты думаешь, у меня запасного плана нет?

Светлана поняла её:

— Ты думаешь купить себе трон ритуалом? Надеешься, что Государственная Дума посадит тебя на трон за знания ритуала? Ты готова ради трона выйти замуж за кого укажут, рожать детей с нужной кровью и каждую ночь после рождения цесаревича бояться за свою жизнь? Оказаться в монастыре — будет благом для тебя. Думаешь, почему я не лезу на трон? Я все это знаю — про мужа, про предательство, про смерть в ночи. Поверь, княжна, ты кончишь плохо в окружении алчных до власти людей. Не ты одна мечтаешь о власти. Тебя даже отец, князь Волков, не спасет.

— Тебя князь тоже не спасет. Думаешь, он растрогался тем, что ты великая княжна? Разрешил брак с Мишенькой? Тебе ни о чем не говорит окончание срока проверки твоего потенциального женишка? За неделю до Осенин. За неделю до начала бунта голодных духов. Когда напуганную великую княжну можно голыми руками брать — она согласна на все, лишь бы спасти страну. Расторгнуть помолвку никогда не поздно.

Светлана развела руки в стороны:

— Прости, я тебя разочарую. Я не напугана. Я не собираюсь виснуть на князе с криком о помощи. Мне не нужна помощь, если ты не заметила.