Кровь вампира
Шрифт:
========== Глава клана ==========
Мияко нервно пыталась разлить чай в чашки, почему-то чай разливался на стол, на пол, на рукав домашнего платья, но никак не в чашку. Вот зачем она туда влезла? Ведь знала же, что на глаза остальным вампирам лучше вообще не показываться, пусть и думали бы дальше, что она сгинула неизвестно где, а может и вовсе не знали бы о её существовании. Что, ей тут плохо жилось?
– Давай, я сам налью.
– наконец-то не выдержал Кайен, молча сидевший до этого в кресле.
Девушка молча отошла от стола, попыталась оттереть салфеткой
Мужчина справился с задачей куда успешнее, переставил поднос с двумя чашками чая, маленькой изящно сахарницей и имбирным печеньем на столик между их креслами и снова сел.
– Ты зря так боишься, он тебе ничего не сделает, хотя бы потому, что не сможет, да и ты сама тоже чистокровная, не забывай об этом.
– Я не боюсь, просто не люблю новые лица. Ты же знаешь.
Мияко попыталась изобразить, что сама верит в то, что только что сказала, верить не получалось даже самой, какой бы чистокровной она не была, но выросшая среди четырёх стен и в компании парочки немногословных служанок, она действительно боялась встречи с другими вампирами и уж тем более встречи с братом. Конечно, ей не хватало знаний об устройстве мира вампиров, но даже того, что она знала, хватало, что бы понять её появление могло спутать ему все карты и он вряд ли счастлив тому, что она объявилась.
Кросс покачал головой и улыбнулся, показывая, что не верит ни единому её слову, но прекрасно понимает её.
– Ты не сможешь прятаться вечно, рано или поздно, но тебе всё равно пришлось бы выйти в свет.
– Столько лет жила и дальше прожила бы прекрасно, без вашего “света”, “высшего общества” и прочего.
– скривилась Мияко.
– Знаешь, в такие моменты ты особенно похожа на Джури, когда она бывала недовольна, у неё появлялось точно такое же выражение. И у малышки Юки тоже, - улыбнулся Кайен.
– Не сравнивай меня с ней!
– С кем?
– изобразив непонимание, спросил мужчина.
– С тем, - буркнула Мияко.
– Ты можешь бесконечно сердиться на них, но они искали тебя, если бы они могли хоть что-то сделать.
– Могу сердиться и буду, - угрюмо ответила девушка.
– Ты говоришь как ребёнок, хотя вроде бы уже почти что взрослая женщина, - лукаво улыбнулся её собеседник.
Девушка резко повернулась, серые глаза непроизвольно окрасились красным, а губы сжались в тонкую почти что бескровную линию, на фоне которой резко выделялись белые и острые клыки, сейчас в ней чувствовалась опасность, сейчас она не была испуганным перспективами ребёнком, нет, в ней была сила, огромная и неподвластная разуму обычного человека, пусть даже и полувампира, по иронии судьбы, ставшего охотником. Кайен всё продолжал улыбаться, наблюдая за ней - дочерью Джури и сестрой Юки, так похожей на них обеих, но одновременно и сильно от них отличавшейся, не знавшая ни любви, ни ласки Мияко, готова была нападать на любого, кого считала опасным, в ней не было и капли той доверчивости, которая так подкупала в характере Юки, но и не было уверенности в себе, которая отличала Джури.
Один прыжок и руки Мияко взметнулись
– Успокойся, всё хорошо, - голос мужчины был плавным и спокойным.
Конечно как бы не парадоксально это звучало, но ему нравилось дразнить её и смотреть как она сердиться, вот только сегодня не самый подходящий для этого день, пожалуй тут он слегка перегнул палку. Ну ничего, это поправимо. Вот уже вампирша начала дышать не резко и прерывисто, а размеренно, глаза вновь посерели и уже не внушали такого ужаса, как минуту назад. Он разжал пальцы, отпуская девичьи запястья.
Она стояла с виноватым видом и потирала красные полосы, оставшиеся от его пальцев.
– Извини, я так глупо повела себя.
Вместо ответа рука легла ей на голову, поглаживая по тёмным волнистым волосам, которые в пику привычке Джури носить длинные и распущенные волосы, она остригала чуть ниже лопаток и собирала в хвост, стремясь даже в этом отгородиться от своей матери, на которую походила практически фотографически. Эта рука успокаивала и возвращала какую-то надежду, на то, что всё ещё исправиться, всё ещё станет хоть чуточку лучше.
Конечно раны на сердце могут перестать кровоточить, но никогда не заживут, оповещая о себе периодической болью и тоской, она ещё не знает, но скоро поймёт - время плохой лекарь и либо она сама изживёт своих внутренних демонов и простит своих родителей, либо так и будет страдать всю свою жизнь. Тут он не мог ей помочь.
– Мияко, он скоро придёт, я уже пойду, у меня сейчас и так очень много проблем. Ты должна сама поговорить с ним, тут я тебе ничего не могу подсказать, как-никак в вас течёт одна кровь и постарайтесь найти общий язык. Договорились?
– Не обещаю. Но всё-таки я постараюсь.
– Вот и умница!
Попрощавшись, Кайен вышел на улицу, поплотнее запахнул пальто, поднял воротник и пошел по улице, в ту же сторону, куда пару дней назад она сама бежала, не разбирая дороги, стремясь помочь единственному дорогому ей человеку.
Когда он увидел её впервые, то был поражен тем как она походила на мать, те же глаза, те же черты, даже жесты порой мелькали те же самые, которые он так привык видеть у Джури, но общаясь с ней чуть дольше он узнал, что как бы она не походила лицом, внутри она не походила ровно никак, совсем никак. Сейчас тоже самое надо будет понять Канаме, перед ним не самоуверенная и ласковая Джури, перед ним робкая Мияко, скрывающая свой страх и свою боль за вспышками гнева и многое зависит от того как скоро он сможет это понять.
***
По улице шел молодой человек, наверное он мог бы казаться эталоном красоты…если бы хотел, но кроме тонких, аристократических черт лица, высокого роста и прекрасной фигуры, было в нём что-то, что отталкивало, от него словно разило арктическим холодом, заставляя отойти на шаг в сторону, когда он шел мимо, отвести взгляд, перейти на противоположную сторону улицы, но только бы не попасться ему. Впрочем, сейчас окружающие интересовали его ещё меньше, чем обычно, он сверялся с бумажкой в руке и кажется, искал какой-то адрес.