Кровь. Закат
Шрифт:
А потом в одном из этих коридоров она встретила Красное Существо. И стала смеяться над ним. Над его головой, похожей на гриб. А Существо стало смеяться над ней, тыча в нее маленькими красными щупальцами. И она поняла, что она сама – круглое желтое существо, состоящее изо рта и глаз. Что ни рук, ни ног, ни даже маленьких щупалец у нее нет. Она большой, щелкающий челюстями ненасытный колобок. И она сама расхохоталась. От этого открытия. От всего подряд ей хотелось хохотать. И они подружились. Красное Существо сообщило ей свое имя: Ойкакэ. Что оно – Красный Призрак. Она хотела сказать ему свое имя, но не смогла вспомнить
Все быстрее и быстрее поедала она белые шарики, а они все не заканчивались.
Когда она очнулась, то увидела рядом с собой встревоженных родителей и врачей «скорой». С трудом понимала она то, что ей говорят. Она не ела и почти не спала три недели. С ней даже беседовал знакомый психиатр. От него она узнала: родители решили, что она страдает от того, что неожиданно потолстела. Поэтому уморила себя голодом в попытках похудеть.
Долго еще в ее ушах звучало эхо лопающихся во рту белых точек. Мама с тех пор как ни старалась казаться счастливой, всегда выглядела чуть испуганной. И никакая папина улыбка не могла скрыть то, что в его глазах больше нет маленьких звездочек.
Ночью Зухра поняла, что осмыслила, наконец, что именно написано в тетрадке ее брата. Она поняла, что ее брата давно не интересовал этот дурацкий «Pac-Man». Словно пелена спала с глаз: она видит всю картину, сложенную из многоуровневых необъятных уравнений. И для этого ей даже не надо идти в его комнату и открывать тетрадку. Вся эта бестелесная векторная схема выписана в пространстве вокруг нее невесомыми светящимися линиями, похожими на невидимую леску. Она взяла в руки «Геймбой». Даже не думая, несколько раз коснулась клавиш, выводя устройство из состояния маскировки. Из состояния глупой игровой приставки в режим боевой консоли. Она увидела, наконец, как все цифры, буквы и значения заняли свои места в системе координат.
Она нажала «play». И через несколько часов отбросила от себя консоль, хлопая глазами. Она подошла к зеркалу и долго щупала свое лицо, бормоча что-то себе под нос. Потом подошла и снова взяла «Геймбой» в руки. Хмурясь, потыкала кнопки. Выдернула картридж с игрой из слота и хорошенько подула на тонкие волоски коннекта. Осторожно сунула игру на место. Заменила батарейки. Экран моргнул и выдал инфу о том, что не видит сменного устройства для хранения данных. Она поискала в шкафах и тумбочке, порылась в кладовке – больше картриджей не было. Посидела на кровати, глядя в стену. Легла спать.
Утром Зухра позвонила Олегу Морозову. Одноклассник. Он жил семнадцатью этажами ниже. У него тоже был «Геймбой».
– Привет! – сказал Олег, открыв дверь, и улыбнулся. Он сделал шаг назад: – заходи!..
– Привет, – сказала Зухра, и с порога: – У тебя есть картридж с «Pac-Man»?
– Нет, – сказал Олег.
– Но, – Зухра нахмурилась, – это же ты говорил, что у тебя есть «Pac-Man»?
– Нет, – он продолжал улыбаться. Зухра тоже растянула губы в улыбку.
– Ну как «нет»? Ты же говорил, что у тебя есть «Pac-Man».
– «Pac-Man»? Нет, – сказал Олег. – Это я, наоборот, у вас всегда просил его, «Super Sonic», переделанный под «Геймбой», предлагал, а Бекбулатка все равно не хотел меняться. Никому не давал его.
– Че ты лыбишься? – спросила Зухра.
– Потому что ты его сейчас за спиной держишь, – сказал Олег.
Зухра, помедлив,
– Меняемся? – спросила она. – На «Super Sonic»?
Олег протянул руку, и Зухра вложила картридж в его ладонь. Олег достал из нагрудного кармана очки, нацепил их на нос и поднес к самому стеклу: «Pac-Man» разевал свою гигантскую пасть на цветной наклейке.
– Меняемся, – сказал Олег. – Только «Super Sonic» нет. Я брал его у Стаса. Есть «Super Mario», берешь?
– Да, – кивнула Зухра.
– Стой здесь, – почти приказал он и пошел куда-то в свою полутемную необъятную десятикомнатную квартиру. В свою комнату. Зухра знала, где она расположена. Семнадцатью этажами выше была точно такая же квартира. Ее квартира. Она сбросила тапочки и на цыпочках подлетела к повороту в кухню. Она увидела, как Олег свернул, не доходя арки, ведущей в столовую, и нырнул в дверной проем слева по курсу. Она, задыхаясь от волнения, прокралась по коридору и заглянула в замочную скважину. Она видела тумбочку под телевизором. Олег открыл дверцу и, покопавшись, выудил из нее небольшую темно-зеленую коробку из-под обуви. Переложил картридж из кармана в коробку. А из коробки взял другой – ярко-голубой. Он обернулся вдруг к двери и встал. Зухра быстрее ветра вернулась в прихожую и только успела сунуть ноги в пушистые тапки, как из-за угла выскочил Олег. Зухра сидела на низенькой полке с обувью, глядя на свои ногти.
– Вот. Это не мой, – сказал Олег, протягивая ей не голубой – оранжевый картридж и внимательно всматриваясь в ее лицо. – На один день. Завтра в семь вечера надо вернуть.
– Ладно, – кивнула Зухра.
– Я в шесть зайду. Ехать аж на «Маяковскую».
– Ладно, – повторила Зухра.
Олег прикрыл за ней дверь. Пока она ждала лифт, чувствовала, как он смотрит ей в спину через дверной глазок.
Картридж жег ей руки. Усатый гном в кепке ухмылялся ей с наклейки. Дома она закрылась в своей комнате, задернула шторы и нетерпеливо сунула его в «Геймбой».
Консоль жадно причмокнула, мигнув квадратным глазом. «Приветствую тебя» прочла она на экране. Зухра почувствовала слабую вибрацию в своих ладонях. Она сама задрожала, чувствуя как
Утром она с трудом разомкнула глаза. Посмотрела на часы: одиннадцать. Лежала, прислушиваясь. Тишина. Папа уже давно уехал на работу, мама тоже явно ушла. Она повернула голову и долго рассматривала консоль, лежащую на соседней подушке. Потом побрела на кухню. Вернулась в комнату с большой кружкой воды, пила ее, тяжело сопя носом и глядя на оранжевый картридж, торчащий из консоли.
Это была дурная, засранная какими-то белыми шумами тайваньская копия одноуровневой медитации, позволяющей постичь первую ступень – «Пневмо». Всего таких медитаций было тринадцать. Зухра отныне знала это. Даже не задумываясь, откуда. Знала, что десятая ступень называлась «Тэтри». Она таилась в картриджах с «Super Sonic». А крайняя – тринадцатая – называлась просто «Бум». Ее клепали на заводах в Малайзии. После нее башка болела неделю. И никто ничего не помнил.
В пять часов вечера зазвонил телефон. У Закировых был самый навороченный – электронный, с музыкой вместо звонка. Она знала, кто это. Смотрела на телефон, зажав картридж с «Марио» в кулаке. В полседьмого Олег стал звонить в дверь. Она сидела в прихожей, слыша его, переминающегося с ноги на ногу на площадке.