Кровь. Закат

Гладов Олег

– Видишь? Я ничего не прячу.

Они смотрели друг на друга.

– Я мог бы врать тебе о том, что я твоя дочь и заставить тебя сделать все, что угодно мне. Но я хочу, чтобы ты сам принял решение помочь мне. И я даже подожду твоего решения, несмотря на то, что у нас очень мало времени.

– Ты же с вокзала сразу домой, да? Увидел Марину на полу, увидел эту кровь. Ты почти сразу все понял, да? Ты же побежал искать свою недочь. Ты же знал, что ищешь нелюдь, да?

– Она же не понимала, что с ней происходит. В школах с ними никто не проводил внеклассные занятия на тему…

– Ты бегал по этому городу всю ночь. Ом! Теперь они объявили войну лично тебе, да? Ты нашел ее в том переулке, да? В центре… Как ты ее нашел в таком большом городе? А? Никогда не задумывался, как так вышло? Почему ты прибежал именно

туда? У тебя была внутренняя уверенность, что ты найдешь ее именно там, верно? Тебя притянуло туда как магнитом, да?

Алиса погладила себя по голове:

– В ней была твоя кровь, – сказала Алиса. – Она и была твоя плоть и кровь. Кровь к крови. Это была твоя дочь, а ты просто выстрелил в голову парня, с которым она стояла в обнимку, так?

– А потом ты выстрелил в голову ей, потому что она захотела откусить от тебя кусок, да? Будешь плакать?

Кровник молчал, закрыв лицо руками.

– Ты никогда не думал, что ты просто сбрендивший папашка, который боялся, что его дочь лишат невинности со дня на день? Ты никогда не думал, что все, что ты натворил, – из-за твоего больного воображения, а?

Кровник молчал.

– Извини, – сказала Алиса. – В общем, ты был уверен, что увидишь здесь мою дочь, – сказала она. – А встретил свою.

Кровник смотрел на Алису. На того, кто принял ее облик:

– Эта девочка из… из Лампы – твоя дочь???

– Да. Я позвал тебя сюда поговорить о ней.

– Кто ты?

– До Кнопки, была еще одна Кнопка. На нее очень надеялись. Профессор Иванов говорил, что я как Гагарин. Я был первым, кого отправили сюда.

– А мне сказали, что первый – я… – сказал Кровник.

– Соврали.

Кровник кивнул. Сказал, подумав:

– Значит, я убийца?

– Ага.

– А ты?

– О!.. Я тоже. Я тоже убивал. И убивал бы себе и дальше, без зазрения совести. Но я здесь. Ты тоже вполне можешь оказаться здесь. Ты, наверное, думаешь, что у нас очень много времени. Это не так. У нас очень мало времени. Если ты останешься здесь на полмгновения больше чем нужно, – ты останешься здесь навсегда.

– Так я пошел? – спросил Кровник и осмотрелся. – Куда идти?

– Твоя дочь на кого была похожа? – спросила Алиса. – На тебя или на жену?

Кровник смотрел на девочку, стоящую перед ним.

– На бабушку, – сказал он. – На мою маму.

– А моя – на меня. У нее есть одна замечательная папина черта – она может находиться на Солнце. Поэтому моя дочь интересует всех. До меня был всего один такой же. Такая же… Потом я. Теперь моя дочь.

– Ты нелюдь?

– Скорее да, чем нет. Но и наоборот тоже будет верно. Я был на задании. И украл кое-что. Кое-кого…. Все думали, что это вещь. А это оказался человек. Женщина. В общем, она укусила меня. И в тот момент я был даже не против. Долго рассказывать. Такое было время. Люди иногда делают странные вещи по собственному желанию. Особенно если влюблены.

– Ты был влюблен в нелюдь???

– Я не знал, что она нелюдь. Она укусила меня в… в наш первый раз. Я был ее первым мужчиной.

Кровник молча смотрел на Алису.

– Как бы все это ни звучало, – сказала она, – сейчас это все совсем, вообще, ни капли не важно.

– А что важно?

– Я здесь. Ты тоже. Это. Это важно. На мое появление здесь наложено сильное и при этом случайное заклятие. Профессор Иванов, усаживая меня в кресло и подключая Кнопку, очень удачно пошутил. Про то, что хотел бы одним хотя бы одним глазком взглянуть на это место, или хотя бы послушать. Буквально через несколько секунд он лишился глаза и уха. Сильный электрический разряд. Дуга. Такая история.

– Куда они думали, тебя отправляют? – спросил Кровник.

– Нелюди не видят снов. Это выяснилось во время опытов над ними. Их же вывели целую колонию. Сначала сделали одного. Случайно получилось. Из городского морга неожиданно поступил давно ожидаемый подходящий труп. Электромонтер. Час назад ударило высоковольтным током. Двадцать минут назад подавал признаки жизни. Пять минут назад констатировали смерть. Ему вшили сердце свиньи, которую кормили мхом, растущим в одном удаленном месте Тунгуски. Он не ожил. Это была уже четырнадцатая попытка, окончившаяся неудачей. Профессор с лаборантами стали пить спирт

по поводу его профессорского дня рождения. А тут кто-то стал из холодильника в морге царапаться. Его держали в отдельной камере, за бронированной дверью с тройным пуленепробиваемым узким стеклом. С ним пытались разговаривать. Он вращал глазами и молчал. Ему дали еду. Он не обращал на нее внимания, а только смотрел своими пустыми гляделками на людей, склонив голову к плечу. Потом он заговорил. Он все рассказал о том, что чувствует. Вернее, что ничего не чувствует. Ничего из того, что чувствовал. Сказал, что вообще не чувствует себя человеком. Что он не из людей. Он из Нелюдей. Потом попросил сырого мяса. Сказал что-то про питательные вещества. Потом он попросил сделать ему еще одного Нелюдя. И ему сделали еще одного. Женщину. Потом попробовали размножать их. И – о чудо – женщина забеременела. Потом их стало двадцать. Их держали отдельно друг от друга, в бетонных боксах, под круглосуточным наблюдением. С каждым из них профессор ежедневно беседовал. Военные уже несколько раз навещали лабораторию: адмирала вместе с несколькими офицерами штаба флота интересовало, могут ли пригодиться способности нелюдей для глубоководных работ в северных морях. Профессор очень гордился интересом к своей работе. Однажды один из них – тот самый Первый – молчал весь день. Профессор Иванов спросил его о причинах молчания. Тот сообщил о том, что ему приснился странный сон. Иванов, как бы между прочим, попросил рассказать ему этот сон. Его ассистент за стеной незаметно включил фонограф, чтобы записать этот разговор. До этого все подопытные неоднократно говорили, что снов они не видят. Зато, как выяснилось совершенно случайно, видят кое-что другое. Они испытывали нечто похожее на раздвоение личности. Сами они его описывали как отражение. Это отражение в тот момент, когда их тела погружаются в сон, отправляется в некое место, где встречается с другими отражениями других нелюдей. С неохотой остальные подопытные признались, что испытывают похожие ощущения. Потом все тот же самый разговорчивый из них рассказал, что даже бодрствуя, они чувствуют свое отражение в зазеркалье, словно они соединены прочной нитью, словно поддерживают постоянную радиосвязь. Как только это выяснилось – стали делать Кнопку. Считалось, что она сможет переместить человека в мир их снов. В их зазеркалье.

– И она ведь и в правду смогла, – сказал Кровник.

– Ты что, видишь здесь кого-нибудь? – спросила Алиса. Кровник смотрел на странно знакомую и незнакомую до мурашек на теле девочку. Голос был ее. Но интонации:

– Этот самый откровенный из подопытных смог войти в доверие Иванова и получил разрешение сначала заказывать книги из институтской библиотеки, а потом и посещать ее по ночам под присмотром трех вооруженных охранников. По ночам – потому что у подопытных обнаружилась странная аллергическая реакция на солнечный свет. Учитывая то, что каждый из них умер, а потом воскрес из мертвых, подобная аллергия казалась пустяком. Он отвинтил им всем головы голыми руками, как только его выпустили из бокса, забрал ключи и выпустил остальных. Они перебили всю охрану и сбежали. Все. И с тех пор их стало значительно больше, ты не находишь? Иванов был уверен, что Кнопка поможет поймать их. И понять их.

– Помогла? – спросил Кровник.

– Эта Кнопка вовсе не такая безупречная машина, какой ее себе представляют люди, знающие о ней, – сказала Алиса. – Вся беда в том, что это просто машина. Машина, требующая точной настройки. Она не настроена. Ее некому настроить. Все, кто мог ее настроить, мертвы. Она как древнее стенобитное орудие, как какая-нибудь катапульта. Чтобы ее настроить, нужно пулять из нее людьми и подстраивать угол до тех пор, пока не попадешь в нужное место. Добровольцы быстро закончились. Именно поэтому ты стоишь сейчас здесь. На пороге. На пороге, за который ступил когда-то я. Я показываю тебе то, каков он на самом деле, порог. Я хочу, чтобы ты знал, что здесь ничего нет. Ибо мне показали совсем другое, совсем иное, мне показали такое, от чего я не смог отказаться: все было сделано для того, чтобы я переступил этот порог. И я переступил его. По своей воле, улыбаясь и протягивая руки к.