Кровь. Закат
Шрифт:
– Бегом марш!
И они бегут со всех ног назад. Черный чемоданчик словно пушинка в руках Цирульника. Добегают до развилки и ныряют в один из боковых ходов. Забиваются поглубже за поворот, выставив перед собой стволы. Тушат фонарики.
– Ливанов, Цирульник… – Кровник говорил негромко, но четко, – Приготовить гранаты. Крикну «гранаты» – кидайте изо всех сил как можно дальше, за поворот и носа не высовывать! Всем остальным открыть рты и заткнуть уши.
– Есть… есть… – шепотом почти одновременно ответили Ливанов и Цирульник.
– Открывать
– Так точно! – шепотом ответили все.
И уже в нарастающем топоте Кровник прошевелил что-то губами. Что именно, никто не успел понять: из-за угла, метнулись лучи фонариков, и сразу же выбежали люди в офицерской форме. Несколько штатских. У некоторых в руках было оружие. Они, не останавливаясь, бежали мимо их тоннеля, и Кровник насчитал их около тридцати. Ни один из них даже не глянул в их сторону.
Их топот начал затихать.
– Бегут как тараканы, – сказал кто-то из пацанов.
– Посмотрел бы я на тебя, если бы в тебя стреляли из танка, – сказал Кровник. – Ты-то наверняка бежал бы не как таракан.
Моро улыбался. Он, ни на кого не обращая внимания, смотрел в экран геймбоя.
Кровник достал из кармана розовые электронные часы и посмотрел на маленькие серые цифры.
– Бегом марш! – сказал Кровник.
Пыль. Стелется ковром под ногами. Слой такой толстый, что гасит шаги, словно специальное покрытие. В свете фонарей видны следы крысиных лапок и помета на его идеальной поверхности. Кровник присаживается на колено: человеческие следы, ведущие справа налево, из одной решетчатой дыры в стене в другую. Он осматривает их и поднимается на ноги. Подходит к Моро.
Тот делает знак: вперед.
Коридор с покатыми стенами, заросшими гвоздями. Пыльная паутина пополам с копотью. Плоский пол. Никаких следов подземной железной дороги. Тоннель загибается вправо. Вместе с ним послушно загибаются толстые пыльные кабели.
Щит с какой-то промышленной пиктограммой.
– А что это означает, – спрашивает Ливанов, – этот знак?
Моро молчит. Плывет дальше по коридору, придерживаясь правой стороны. Они топают за ним.
– Ффу! – передергивает Поздышева.
Крысы. Сидят на бетонном порожке у противоположной стены. Раз, два, три… до хрена крыс. Провожают их взглядами, не прячась. Смотрят им вслед.
– Стоп… – снова замерли, сгрудившись у поворота.
Перекресток. Четыре тоннеля срастаются. Рельсы сбегаются здесь, переплетаются узлом на нескольких стрелках и разбегаются свастикой вновь в четыре стороны, куда-то в изогнутые тоннели.
Кровник, отодвинув кого-то из казачков, становится за плечом этого лохматого. Стоит так близко, что даже видит крохотные схематичные рельсы, этот подземный перекресток, на крохотном экране его электронного компаса.
– Слышь, – он притронулся к его рукаву, –
Моро пожал плечами. Кровник настойчиво дернул его за плечо, разворачивая обратно к себе:
– Я тебе без шуток говорю – нам нужно лететь. У нас минут пятнадцать осталось, не больше. Веди напрямик. Иначе всем конец.
– А вам и так конец, – сказал он.
Кровнику хотелось взять Цирульника за голову и ударить о ближайшую стену. Он ненавидел жвачку.
Он повернулся к Цирульнику и взял его за нижнюю челюсть. Почувствовал перепревший цитрусовый запах из его рта.
– Выплюнь, – сказал Кровник.
Цирульник поспешно выплюнул изжеванный и посеревший кусок, похожий на крупного слизня.
– Назад, – Моро выключил свой фонарик.
Низкое жужжание, указывающее на близкое скопление невидимого электричества. Не дурацкого слабосильного бытового электричества, питающего телевизоры, стиралки и ночники в спальнях. Электричества мощных трансформаторов с медными клеммами, бухтами кабеля, ударами тока с летальными исходами. И еще какой-то звук.
– Назад, – повторил Моро из темноты.
Звук катящегося по наклонной плоскости огромного бильярдного шара.
Звук едущего по рельсам механизма.
– Быстро! – Кровнику повторять не пришлось.
Ломанулись назад за угол, в зияющее жерло, заросшее пылью, толкаясь и наступая друг другу на ноги. Отбежали подальше, прижались спинами к изогнутым стенам, тяжело дыша. Бледное разгорающееся сияние, ползущее по стене перпендикулярного тоннеля. Кровник, упав на живот, подполз ближе к углу, за которым
Запах. Этот запах.
Запах сырой земли и дохлых насекомых.
Из-за поворота, из непроглядной тьмы выплыла конструкция, похожая на похоронную платформу, увенчанную столбами. Болотные огни мерцали по ее корпусу.
Дрезина. Низкая плоская повозка с мощным электромотором и четырьмя фигурами по углам.
Нелюди.
Замерли как статуи. Не шелохнутся. Смотрят вперед? Назад? По сторонам?
Непонятно.
Стоят, затянутые в эти свои черные бесшовные одежды похожие на чулки. Светофильтры на глазах, как консервные банки. Два крупнокалиберных пулемета на поворотных станинах с бесконечными лентами патронов.
Кровник обмер – один из них шевельнулся.
Нет.
Показалось.
Дрезина, не сбавляя хода, медленно проехала мимо тоннеля, в котором, затаив дыхание, жались к стене казачки. Исчезла из поля зрения. Звук и свечение стали удаляться.
Кровник подождал секунд двадцать, поднялся, отряхиваясь.
– Щаз бы лук такой, как у Рэмбо во второй части! С гранатами на стрелах! – громким шепотом сказал кто-то из казачков. – Бдж в центр между ними! Все готовченко!
– Да, – сказал из темноты Моро. Кровник почувствовал запах мандарина: он жевал жвачку.