Кровавая алхимия: тайна Золотого города
Шрифт:
В глазах Руслана вспыхнул красноватый огонек, и я испугалась, что он испепелит меня на месте, а Лильке не достанется даже тела. Но красавчик что-то смекнул и осклабившись промурлыкал:
– Обещаю тебе поцелуй, Лизонька. Будь умницей, участвуй в экспериментике и записывай все в блокнотик. И тогда мы обязательно придумаем, как вернуть дар Ирисочки Эбику, наши губки сольются в…
– Издеваешься? – рявкнула я неожиданно громко. Русланчик, вместо того чтобы швырнуть в меня пуфиком, шарахнулся назад и неуклюже ткнулся локтем в зеркало. – Я хочу тебя целиком!
Он действительно издевался! Шлепнул себя по лбу и закатил глаза.
– А я хочу, чтобы ты перестала выпендриваться и делала, что велят! – прорычал Русланчик, медленно поворачивая голову в сторону, чтобы рассмотреть испорченное имущество.
А, нет. Он завороженно наблюдал, как с острого локтя сорвалась аппетитная капля цвета спелого граната. Раньше я любила неоднозначный фрукт, который в салатах смотрелся, как кровоточащие десны с зародышами зубов. Но в том и была прелесть кисло-сладких сочных зернышек. При их поедании я чувствовала себя если не вампиром, то очень привлекательным зомби – все лучше, чем обычной прилежной студенткой.
– Ням, – слетело с моих губ.
Ноги напружинились и оттолкнулись от края кровати. Быстрее, чем успела сообразить, я очутилась около Русланчика. На коленях. Задрала кверху подбородок и, хлопнув ресничками, открыла рот. Бывший преподаватель, как и следовало ожидать, газанул к двери, но очередная капелька его крови шмякнулась прямиком мне на нижнюю губу.
Он ехидно усмехнулся, что не попал в объятия любвеобильной бывшей студентки, но запоздало заметил, к чему на самом деле был мой выпад. Тогда Русланчик замер на долгое мгновение, а я состроила хитрую рожицу, игриво подмигнула и провела по губам кончиком языка. Сначала по верхней, чтобы как следует раздразнить строптивца, а затем… он преодолел расстояние от двери до туалетного столика быстрее, чем я почувствовала пряный вкус его крови, совсем не похожий на то непотребство, что мне подавали прежде. Я прикрыла глаза от удовольствия, а Русланчик яростно содрал с себя рубашку – пуговицы разлетелись по углам – и грубо отер мне губы.
– Наша кровь не годится для питания друг друга! Питает только человеческая. Вампирская – для ритуалов. Ты не слушала?
– Русланчик, я тебя всегда слушаю с упоением, – промурлыкала я, отмахиваясь от слюнявой тряпки. – Но упиваться твоей кровушкой куда приятнее.
Распахнув ресницы, я наткнулась на бешенство, граничащее с безумием. Под кожей на его скулах словно перекатывались болты, в глазах проступила алая сеточка капилляров, волосы встали дыбом и будто бы даже шевелились.
– Не хочешь по-хорошему? Можно и по-плохому. – Голос больше не походил на любимого шутника-лектора, разрывался между шипением и рыком, балансировал на краю слышимости и в то же время оглушал, пробирался в нутро, оседал в кончиках пальцев, заставляя тело мелко трястись.
– Можно, – покладисто согласилась я, возобладав над животным страхом. Теперь я тоже вампир – кровожадный монстр. Меня не напугать сумасшедшей рожей. Обожаю плохих мальчиков. – Только без перебора. Помнишь про пределы? Математика – наука точная.
В руках Русланчика промелькнула полиэтиленовая пробирка. Он ловко откупорил ее большим пальцем, внезапно швырнул испорченную рубашку мне на глаза и за долю секунды опрокинул мутную жижу мне в рот. Приоткрытые губы обожгло, словно каленой кочергой. В горло заползло расплавленное железо, превращая внутренности в месиво.
Глава 7.
Алиса: подземелье, погреб
Воздух со свистом вырвался из легких, громкое «О-а-а-э!» отскочило от стены, запрыгало по воде, словно плоский камушек, и растворилось в яростном плеске. Радомир барахтался, пытаясь нащупать ногами дно, а руками крепко держал меня. В носу засвербело от соленых капелек, смешанных с ароматом свежих помидор и лежалых яблок.
– Святое железо! Ледяная! – выругался брат.
Пронзительным писком ему вторил Химичок, который обычно хранил молчание. Сверху надсадно лаяла Мецтли. Услышав голос Радомира, она замерла и тоненько заскулила. А я наконец уперлась ладонями в осклизлый грунт. Все произошедшее заняло не больше пары секунд. И лишь в образовавшейся тишине с навязчивой ноткой безнадеги в почти неразличимом собачьем голосе, до меня дошли другие сигналы тела.
Спину нещадно щипало, рана на плече горела огнем. Одновременно до костей пробирало холодом, сводило пальцы на ногах – отчего белело в глазах. Телефон шлепнулся в воду, и в кромешной тьме высота, с которой мы сверзились, чудилась несовместимой с жизнью.
– Можешь встать? – забеспокоился Радомир, подтягивая меня подмышки.
– Сейчас, отдышусь немного и встану.
Эх, зря я не послушалась его раньше. Как же хочется лежать! Зарыться в одеяла и подушки, чтобы не чувствовать холода и боли. А с жаром как-нибудь смирюсь.
– Так не пойдет, поднимайся. – Он порылся в нагрудном кармане и достал свой смартфон, сухой и невредимый. Вот и жизненный урок: незачем постоянно держать гаджет в руках, а для прогулок по темноте фонарики крепят на лоб! – Я тебя подсажу, тут невысоко. Мецтли, хватай Алису за шиворот и тащи.
– Ик, что?!
Брат ловко подтолкнул меня плечом под филейную часть, и я ткнулась грудью в обломанный край лестницы. Стоило хвататься руками и подтягиваться, но простреленное плечо будто током ударило. Боль расползлась по всему телу, расплавила нервы, испепелила мышцы, оглушила. Я заметила, что ору как ненормальная, только когда в горле запершило, и разобрал сухой кашель. Раны снова пришли в движение.
– Понял, понял, прости! – увещевал Радомир и, кажется, гладил меня по голове. – Стой ровно. Вот, прислоняйся к стене. Я залезу первый и подтяну тебя. Ты только стой, не падай. Слышишь?
Я прикрыла веки в знак согласия, но потом сообразила, что в темноте мимика бесполезна, и сдавленно прохрипела:
– Да.
Неожиданно мой ответ подхватило эхо и понесло по каменным коридорам:
– Да-да-да-да-а-а-а-а… – И не успел Радомир поднять вторую ногу на ступеньку, как за спиной громко прозвучало: – Вот это да!
Мецтли предупреждающе зарычала, и тут же сорвалась с края в стремительном прыжке. Радомир метнул луч света в сторону чужого голоса и приготовился слезть обратно. Собака вцепилась в руку женщины, чью голову покрывал капюшон, но тонкие запястья и точеная фигура не оставляли сомнений.
– Тише, – будто пропела она.
Мецтли послушно разжала челюсти и отступила на шаг. Брюхо ее волочилось по воде, а морда клонилась набок. В умных глазах зверя почудилось удивление.
– Тут нельзя гулять, ребят, небезопасно. Затопления и обрушения. Заблудитесь – никто не найдет, – проговорила женщина невнятно, словно на иностранном языке. То ли я туго соображала от боли.