Кровавая ария
Шрифт:
— Недёшево, похоже, обошлось, — Рика протянула ладонь к матовому стеклянному шару, внутри которого ровно горел магический голубоватый огонёк, — а Сайн нам плакался о нищенском финансировании, о нехватке средств на ремонт. Тут, как я погляжу, хватило.
Голос чародейки звучал немного неестественно в полной, затыкающей уши тишине подземья.
Лестница закончилась по прикидкам Вила где-то на третьем подземном этаже. Она привела в небольшую комнату с каменным столом. На этом самом столе обнаружился знакомый металлический поднос с грязной посудой и небрежно брошенным
— Теория Коки о призраке оперы обретает всё больше веса, — заметил Вил, разглядывая поднос, — кто-то неплохо так отдохнул на деньги его величества.
— Да, но замечу, этот ваш кто-то красит губы и курит кёсиро, — усмехнулась чародейка, демонстрируя следы яркой губной помады на чашечке для вина о-тёко и упавший пепел, — возможно, призрак мстит неверному любовнику? – издевательским тоном продолжила она, — Кока, ты присмотрись к такой версии, как раз впору для вашей падкой на выдуманные сенсации газетёнки.
В противоположной от стола стороне обнаружилась деревянная дверь, которая легко и бесшумно открылась, позволив коррехидору и его спутнице войти в самую обыкновенную комнату. Кровать, с небрежно скомканным покрывалом, зеркало, диван и пара кресел, полы, застеленные циновками, — всё это производило на глубине третьего подземного этажа странное и неестественное впечатление. Но ещё более странным казался письменный стол с прибором для письма, настольной лампой и стопкой газет. Никого в комнате не было.
— Странно, — приглушила голос чародейка, держа наготове своё излюбленное парализующее заклятие, — никак не разберу, кто тут обитает. Демонической ауры нет точно, но и следов человека тоже. Странное ощущение.
— Правда? – раздался сзади мелодичный смех, — а ты, деточка, ещё разок попытайся, прислушайся к себе, пораскинь мозгами. Может, доводилось встречаться в чем похожим прежде?
Они оба резко обернулись, и дуло револьвера коррехидора практически упёрлось в высокую грудь женщины, совершенно непостижимым образом оказавшуюся у них за спиной.
— Ай-яй-яй, как нехорошо, — рука с длинными ногтями, искусно тронутыми позолотой, отвела револьвер в сторону, — врываться сюда с оружием, наставлять его на хозяйку, рыться в моей грязной посуде. Ну, да ладно, я вас прощаю.
Женщина оказалась невероятно красивой. Весь её вид от сложной причёски со шпильками до полуспущенного с одного плеча артанского платья, надетого безо всякого исподнего, вызывал ассоциацию со старинными акварелями фривольного содержания; как, впрочем, и её безукоризненно накрашенное совершенное лицо также казалось произведением искусства.
— Ты, деточка, — обратилась к Рике незнакомка, усаживаясь за стол и беря с подноса трубку с долгим мундштуком, — меня не интересуешь ни в малейшей степени. На тебе мощнейшая аура бога смерти. Как от тебя люди на улицах не шарахаются! Так что присядь где-нибудь в сторонке и не мешай. Мне с тобой делить нечего. А вот ты, — она подалась вперёд, позволяя коррехидору в полной мере рассмотреть роскошную грудь, бесстыдно вываливающуюся из распахнувшегося ворота
Глаза, тёмные настолько, что в их томной глубине растворялись зрачки, сощурились.
— Чего желаешь? Играешь ты на клавишных сносно, — женщина выпустила струю дыма и наклонила голову набок, — пожалуй, даже выше среднего. Вот насчёт вокала – не советую. Маловата база, заплатить дорого придётся, — изящная рука в широком рукаве потянулась к пепельнице и опустила трубку, — жаль такой красоте пропадать из-за тщеславия. Я, конечно, нимало не отговариваю тебя, красавчик, не моё сие дело, только сразу предупреждаю: плата для тебя высоковата будет. Подумай, прикинь, а уж после ответ дашь.
— Да кто вы такая? – не выдержала Рика, не понимавшая, то ли коррехидор сам давал свободно высказаться этой странной полуодетой женщине, то ли попал под влияние и не в силах оторвать взгляда от прекрасного лица и почти голой груди, — и что вы здесь делаете?
— А вот это уже не лезет ни в какие ворота! – в чёрных глазах женщины полыхнул огнём гнев, — раз вы прошли через моё святилище, значит, вы должны, по крайней мере отдавать себе отчёт, к КОМУ вы попали и зачем.
— Я догадываюсь, что вы из духовного плана, — заявила чародейка, вставая рядом с Вилом и беря его под руку, — не дура, прочитала ауру.
— Ну и? – усмехнулась незнакомка за столом, — кто же я? Демон? Призрак? Или же ёкай? Очень любопытно послушать предположения посвящённой богу смерти. Только я бы месте твоего патрона хорошенько наказала тебя, деточка, за духовную слепоту. Столько времени смотришь на меня, а всё в догадках теряешься, так и перескакиваешь с одного предположения на другое. В демоны не записала, и на том спасибо. Да, кстати, заклятие парализации, что на носовом платке в правом кармане визитного платья, можешь оставить в покое, всё одно на меня не подействует. Так что, посиди пока вдалеке, не раздражай меня и не мешай сделке этого прекрасного молодого пианиста, — она одарила чародейку суровым взглядом, но та упрямо мотнула головой и ещё крепче сжала локоть Вила, — не желаешь? Будь по-твоему.
Женщина встала, обошла стол и приблизилась к коррехидору с противоположной стороны.
— Чего ты желаешь? – проворковала она, и если бы не всё странность ситуации, он однозначно отнёс бы заданный вопрос к интимным, — и какую меру таланта жаждешь обрести, — упругая грудь упёрлась в предплечье мужчины, и тот ощутил желание.
Рика больно ущипнула Вила за вторую руку.
— Давайте проясним ситуацию, — проговорил чуть смущённый четвёртый сын Дубового клана, отодвигаясь от дамы в распахнутом платье, — у нас с вами, уважаемая госпожа, явно возникло недопонимание. Дабы прекратить сию странную игру, позволю себе отрекомендоваться: я – граф Окку, младший из Дубового клана, верховный коррехидор Кленфилда. Музыкальными, артистическими и иными талантами не интересуюсь, обретать их не предполагаю. Я холост, но помолвлен с госпожой Таками, которая, как вы проницательно заметили, является практикующей некроманткой и посвящённой богу смерти.