Кровавая ассамблея
Шрифт:
— Лешка, сзади!
Это крикнула Катерина. И я сразу понял, что произошло. Палаш с шорохом выскользнул из ножен, но я не стал терять время на то, чтобы оборачиваться и оценивать ситуацию. Она и так была яснее ясного. Пока эти трое привлекали к себе мое внимание, из темноты за противоположной обочиной выскользнули и другие разбойники, намереваясь без лишнего шума напасть на меня со спины.
Я кинулся вперед, первым же ударом разрубив оскаленную морду владельца плотницкого топорика. Выронив свое оружие, тот схватился за лицо и закричал страшным голосом. Сквозь
И тогда за спиной у меня пронзительно закричала Катерина. Я стремительно развернулся. Мне даже не пришлось делать выпад — кинувшийся на меня малый с тесаком в руке сам наделся на острие палаша, и даже сперва не понял, что произошло. Он попытался рвануться, но только глубже надел себя на клинок. Потом натужно крякнул, выронил тесак и обеими руками схватился за палаш. Из-под ладоней мгновенно потекла кровь.
Тогда он поднял на меня взгляд и уставился вопросительно, все еще не веря, что такое могло произойти.
Ударом ноги, я сбросил его с клинка и развернулся к последнему разбойничку, притаившемся за спиной Катерины. Он прижимал ее к себе, крепко обхватив за талию, а у самого горла ее держал нож с гнутым лезвием, как у турецкого ятагана. И еще он почему-то время от времени хихикал, но совсем не весело, а как-то нервно, почти истерично.
— Ну что, барин?! Повеселимся?
Он суетился и все время дергался, похожий на деревянную куклу на нитках, каких порой показывают на всякого рода ярмарочных балаганах. Нож в его руке тоже дергался вместе с ним, и я испугался, что в какой-то момент он дернется чуть сильнее и вскроет Катерине глотку. Я, конечно, не был с ней знаком близко, чтобы сильно переживать из-за этого, но все же смерти ей точно не желал. В особенности такой жуткой, и в особенности после того, как она попросила у меня защиты.
— Алешка… — дрожащим голосом прошептала Катерина. — Алешка…
А разбойник противно захихикал. Был он совсем еще молодой, лет восемнадцать, но как видно душ невинных уже успел сгубить изрядно.
— Убери своей меч, барин. И кошелек доставай, пришла пора денежками делиться. Или зарежу я девку твою… Разве ж не жалко тебе девку, а? Вишь, какая она справная? Титьки крепкие, как яблоки! — сквозь ткань плаща он сжал свободной рукой ее грудь, и Катерина болезненно наморщилась. — Не жалко тебе, если такие титьки даром пропадут, а?
И тогда я опустил палаш.
— Деньги тебе нужны, говоришь?
— Очень нужны, барин!
— Найдется у меня для тебя пара монет…
Я сунул руку в пустой карман камзола, потом достал ее и показал разбойнику раскрытую ладонь. Над ней искрился золотистый свет.
— Ты видишь сколько здесь золота? — медленно спросил я, глядя разбойнику прямо в глаза. — Это много золота… Очень-очень много золота… Тебе одному хватит надолго…
— Алешка, что ты делаешь? — прошипела Катерина, покашиваясь на мою пустую ладонь. — Он же видит, что у там ничего нет…
Но разбойник ее слов уже не слышал. Эфирная магия парализует часть сознания, как бы окутывает его своей пеленой,
— Золото… — пробормотал разбойник с вожделением.
Глаза его выпучились, в них отражались желтые отблески, сверкающие на моей ладони. Опустив руку с ножом, он отбросил Катерину в сторону и подошел ко мне. Остановился в двух шагах. Глаз от моей ладони он не отводил.
— Золото… — продолжал бормотать он взбудоражено. — Много золота… Много…
Я поднял палаш, приставил острие ему к брюху и резко надавил. Разбойник вздрогнул. Я выдернул клинок, обтер о его рукав и сунул в ножны.
— Где мое золото? — спросил разбойник. — Отдай мне мое золото, барин! Отдай!
После этих слов он упал на колени, покачался и завалился на бок. Из-под него расползалась черная лужа.
— Мое золото… — прошептал он в последний раз и притих.
Катерина неуверенно подошла к нему, заглянула в лицо. Подняла на меня ошарашенный взгляд.
— Ты убил его? — спросила она удивленно.
— Надеюсь, что да.
— А этот? — она показала на того, который сам наделся на мой палаш.
— Хм… Если вам это интересно, сударыня, можете сами проверить.
Но проверять ей не хотелось. Медленно и как-то боком она обошла меня и взглянула на бородача с разрубленным лицом, который все еще лежал на дороге и громко стонал.
— Ты что натворил, Алешка? — спросила Катерина шепотом. — Что теперь будет?
Я пожал плечами.
— Теперь здесь будет меньше разбойников! Однако мы задержались, сударыня. Нам нужно идти.
Брать себя снова на руки Катерина на этот раз не позволила, и мы пошли дальше к трактиру «Утка и покой».
Глава 6
Утка, куратор и покой
Всю оставшуюся до трактира дорогу Катерина молчала. Она то и дело вздрагивала и оборачивалась назад, словно боялась, что нас могут преследовать. И даже камушки под ногами ей уже не мешались — шагала так резво, словно на ногах у нее были удобные прогулочные сапожки.
Вскоре показались и огни трактира. В этот час там все еще было шумно, а запах печеной утки, которой здесь по обыкновению потчевали гостей, напомнил мне о том, что я все еще зверски голоден. Сухарь не смог усмирить мой аппетит и ворчливо заворочался в животе, как бы напоминая о том, что ему там жутко одиноко.
Поведя носом, Катерина заявила:
— Лёх, я есть хочу!
Я нахмурился.
— Как вы меня назвали?
— Извини… Я проголодалась, у меня уже давно ни крошки во рту не было. А тут уткой печеной пахнет!
Я прекрасно ее понимал. Но понимал я и другое.
— Этот трактир, сударыня — не лучшее место для девицы вашего статуса.
На самом деле ее статус мне известен не был, и сначала я хотел просто сказать «для голой девицы», но удержался.
— К тому же я очень тороплюсь. Но, как только разберусь с делами, обещаю накормить вас самым шикарным ужином в вашей жизни!