Кровавая графиня
Шрифт:
— Превосходно, — отозвалась Алжбета Батори и тут же позвала ратного командира. — Не медля отправляйтесь в погоню за разбойниками! — распорядилась она.
Затрубил трубач, солдаты стали сбегаться, собирать коней и оружие, Фицко заторопил гайдуков, но госпожа остановила его:
— Сам присоединяйся к войску, а гайдуков с собой не бери. Нельзя оставлять замок без охраны и стражи!
— Пусть берет их с собой! — отозвался граф Няри. — У меня тут двадцать гайдуков. Чтобы охранять замок, и десяти хватит. Остальные тоже могут присоединиться к загонщикам. Чем их будет больше, тем лучше. Разбойничье логово надо
Алжбета Батори согласилась.
Ратники торопливо сели на лошадей, ожидая приказа о выступлении. Свадебная процессия, собравшаяся вокруг кареты, где сидела бледная, обессиленная Эржика, ждала отъезда загонщиков.
Наконец они с диким шумом высыпали со двора. Граф Няри снова подошел к Эржике Приборской.
— Я очень сожалею, милая моя невеста, но тотчас после свадьбы огорчу вас — срочно отъеду.
Она не смогла скрыть радости, охватившей ее.
— Я вижу, — лукаво улыбнулся граф Няри, — что вы не станете меня удерживать. За это я отблагодарю вас тем, что быстро вернусь и уже вечером мы будем вместе.
Казалось, резкий порыв бури разом сдул с лица ее радость.
— Мучительно сознавать, — горько улыбнулся он, — что мой отъезд так радует вас. Но тем более мучительна мысль, что вы сами просили бы меня остаться, знай вы, зачем и куда я еду тотчас после свадьбы.
— Вы испытываете мое любопытство, сударь.
— Сразу же и удовлетворю ваше любопытство. Я считаю своей обязанностью участвовать в облаве на разбойников прежде всего потому, что мечтаю уничтожить своего главного соперника.
— Вы имеете в виду Андрея Дрозда?
— Вы угадали. Но в чем дело? Вы плачете, дорогая невеста? Что ж, выплачьте свои слезы, успеете оплакать своего любимого еще до свадьбы.
Этот призыв был совершенно излишний. И без этих угроз она уже с трудом сдерживала слезы. Ведь минуты ее свободы были сочтены. Еще час, полчаса — и она станет женой ненавистного ей человека.
Лучше погибнуть, чем пережить эту свадьбу!
Все лицо ее было мокро от слез, когда она выходила из кареты и направлялась к храму.
Каждый, кто видел девушку, проникался жалостью к ней, хотя и не ведал причин ее слез и только что еще считал брак со столь знатным вельможей великим ее счастьем. Зато жених ликовал, словно всем видом своим старался возместить безрадостность невесты.
Свадебная процессия хлынула за женихом и невестой в храм, церковные двери закрылись. Эржика уже сидела на скамье патрона[50] Надашди по левую сторону от алтаря. Услыхав, как хлопнули двери, она содрогнулась. Ей представилось, будто за ней закрылись двери склепа…
Прихожане запели радостную песню, но она еще более опечалила измученную душу Эржики, словно погребальный псалом. Конец, всему конец… Когда отзвучит песня, священник навсегда свяжет ее с ничтожным ловеласом, которого она не любит и никогда не сможет полюбить.
Она расплакалась. Алжбета Батори сурово повернулась к ней.
— Эржика, — раздраженно процедила она, сжимая ее руку, — опомнись, сдержи себя! Положись на мое обещание. Ты станешь вдовой раньше, чем ты думаешь!
С другой стороны к ней наклонился граф Няри. Лицо его было чрезвычайно серьезно.
— Так пусть наступит конец притворству,
По мере того, как он говорил, Эржика явно оживала. Алжбета Батори напрягала слух, чтобы различить слова, осушившие слезы дочери и осветившие ее лицо, но тщетно. Графиня слышала лишь подозрительный шепот.
— Вы не женитесь на мне? — Эржика взволнованно схватила его за руку и сильно сжала в порыве радости.
— Нет, не женюсь, а отдам тебя любимому!
Девушка почувствовала, что может верить ему. Он и глазом не успел моргнуть, как она схватила обеими руками его голову, притянула к себе и на глазах у всех поцеловала.
Алжбета Батори побагровела от гнева, резко привлекла ее к себе. Обдав пылающим от ненависти взглядом графа, с удивлением обнаружила, что старый ловелас вспыхнул, будто юноша, от девичьего поцелуя.
Эржика стояла с высоко поднятой головой. Сердце в приливе счастья сильно колотилось. Вот она уже присоединила голос к радостной песне, лившейся из сердец ликующим потоком, точно сиянье солнца сквозь окна в полумрак церковных сводов.
— Положись на меня, Эржика, — зашептал снова граф Няри, не обращая внимания на злобные взгляды Алжбеты Батори, потрясенной странным поведением жениха и невесты. — Просчет возможен только в том случае, если Андрей Дрозд опоздает. Но он, я уверен, явится не слишком поздно. Если же задержится, упади в обморок и приди в себя, когда подам тебе знак. Упади на каменный пол, как мертвая. Не жалей свадебного платья!
17. Сплошные неожиданности
Настоящий жених
Павел Ледерер не присоединился к свадебному кортежу. Он прятался за дверью своей каморки, чтобы его не привлекли к охоте на разбойников или не заставили исполнять какую-нибудь роль в свадебном обряде. Тяжкие сомнения мучили его. Душу одолевало желание вмешаться сразу в несколько дел, он не знал, в какое раньше. Первым было дело Няри. Павел знал, что его хотят отравить. Надо было предупредить графа, но случай так и не представлялся. Тревогу вызывала и мысль о лесных братьях. Не должен ли он тотчас отправиться в дорогу, двинуть прямо через поле, переплыть Ваг и предупредить разбойников, что за ними следуют по пятам? Если солдаты одолеют разбойников, что ждет Магдулу, ее мать и Маришу? Барборе ничто не грозит. Видимо, ей надоело скрываться от доносчиков, да и причин для этого у нее не было, вот она и вернулась к матери в Новое Место. И с горечью в сердце Павел осознал, что она скорее всего перестала его любить. Даже за отца он теперь не боялся, верил, что Фицко его и вправду простил. Страх он испытывал только за мать друга и за тех двух девушек. Фицко оставил их на свободе лишь в качестве приманки для лесных братьев. Но как только их переловят, горбун уже не станет сдерживать своих страстей и захватит Магдулу Калинову, насытит свою мстительность: ему уже ничто не помешает изловить мать, сестру и невесту Яна Калины.