Кровавая карусель
Шрифт:
Когда об исчезновении Мэри узнал Элфред Кромлайн, за месяц до описываемых событий покинувший меблированные комнаты и ухаживавший за дочкой хозяйки до Пейна, он не на шутку переполошился.
Прежде всего он навестил миссис Роджерс, затем стал наводить справки, предпринял кое-какие розыски. Скоро он пришел к выводу, от которого, как он объяснял впоследствии, у него мороз пошел по коже: Мэри похищена с гнусными намерениями и даже, возможно, содержится под стражей — вероятно, в одном из «веселых» домов на противоположном берегу Гудзона.
Примерно в полдень 28 июля Кромлайн со своим другом Арчибальдом Пэданом сели на паром, идущий на ту сторону Гудзона,
Позднее репортер газеты «Геральд», случайно оказавшийся на месте происшествия, так описывал зрелище, открывшееся глазам Кромлайна: «Самое тяжкое впечатление произвел первый взгляд на нее… Черты лица едва различимы — до того сильны нанесенные повреждения… в целом она представляла собой одно из самых ужасающих зрелищ, какие только можно вообразить».
Несмотря на то, что лицо было изуродовано, Кромлайн сразу узнал Мэри.
И пресса, и полиция, не задумываясь, приписали злодеяние одной из бесчисленных нью-йоркских шаек, бесчинствующих в Гобокене и его окрестностях.
В начале августа Нью-Йорк жил сенсацией таинственного убийства Мэри Роджерс. Место происшествия привлекало массу любопытных. «В Гобокене по-прежнему наблюдаются толпы народа, у всех на устах имя бедняжки Мэри Роджерс», — писал репортер газеты «Геральд». Нашелся предприимчивый дагерротипист с Уолл-стрит, некто Бэкер, раздобывший портрет девушки, с которого изготовил копии. Рекламируя свое мастерство в «Сан», он уговаривал читателей: «В розницу можно продать большое количество копий, если отвезти товар в Гобокен, куда ежедневно приезжает множество людей, чтобы посетить место происшествия». В те дни фотография едва ли насчитывала год от роду, и Бэкеру надо отдать должное: он быстро сориентировался, нашел коммерческое применение новой технике.
Однако ключ к разгадке тайны убийства все еще не был найден. Туман слухов и маловероятных догадок распространялся по городу. До первой недели сентября ничего нового не произошло — полиция тщетно пыталась выйти на след преступника.
Как же развертывались события дальше? В конце августа в руках полиции оказались кое-какие данные. А именно: некая миссис Фреддина Лосс, хозяйка небольшой гостиницы неподалеку от берега, известила гобокенскую полицию, что ее сыновья нашли предметы женской одежды, разбросанные в кустарнике метрах в трехстах от ее заведения. В числе этих «предметов» были зонтик, носовой платок с инициалами «М.Р.», шелковый шарф, пара перчаток и, как ни странно, белая нижняя юбка. На кусте обнаружили также два лоскутка материи.
Миссис Лосс тотчас же опознала шарф: он принадлежал молодой девушке, которая побывала в гостинице в воскресенье — в тот день, когда исчезла Мэри. По словам миссис Лосс, девушка пришла в гостиницу часа в четыре пополудни в сопровождении «загорелого молодого человека» (именно это показание дало повод сыщику Дюпену — герою Э. По, построить версию о вероятном убийце — офицере флота). «В гостинице девушка, — продолжала миссис Лосс, — выпила лимонаду и полчаса спустя ушла, опираясь на руку своего спутника». Она запомнилась хозяйке «любезностью и скромными манерами»: уходя, улыбнулась и сделала прелестный книксен. Обо всем этом вместе с известием о находке сыновей миссис Лосс полиция узнала месяц спустя после того, как пропала Мэри.
Проведя
Плюс к этому газета опубликовала гравюру — гостиница миссис Лосс — с подписью: «Вот дом, где Мэри Роджерс последний раз видели живою».
К сожалению, многообещающие находки ни к чему не привели. Разумеется, полиция допросила миссис Лосс и ее сыновей, обследовала найденную одежду, обшарила кустарник, допросила членов наиболее известных преступных шаек. Но все это кончилось ничем. И к тому времени, когда прекратился ажиотаж, вызванный статьей в «Геральд», дело об убийстве Мэри Роджерс было почти забыто.
Последний раз убийство упоминалось в газетах 11 октября 1841 года. Видимо, до этого Эдгар По, как и многие читатели, лишь следил за сообщениями прессы. И только после того, как, казалось, следствие окончилось ничем, писатель решил пустить по следу своего героя — сыщика Дюпена. Замысел новеллы «Тайна Мари Роже» возник, видимо, в мае, то есть почти год спустя после убийства.
А уже 4 июня Э. По в письме Джорджу Робертсу, редактору бостонской «Нейшн», сообщил, что «только что закончил вещь, похожую на «Убийство на улице Морг», которую назову «Тайна Мари Роже». Рассказ основан на истории убийства Мэри Сесилии Роджерс».
Дюпену вновь представилась возможность блеснуть своим талантом криминалиста. Нетрудно было предположить, что расследование и выводы частного сыщика по поводу нашумевшего убийства привлекут всеобщее внимание и тем самым умножат успех рассказа. Конечно, можно сказать, что в известной степени писатель рисковал, выдвигая свою версию об убийстве. Но ведь полиция оказалась неспособной раскрыть преступление, и дело положили в архив. Во всяком случае, тогда казалось, что с этим делом покончено и Дюпен может без ущерба для своего авторитета выдвигать свою версию.
Поставленный в конкретные рамки общеизвестным фактом, Дюпен в ходе логических рассуждений приходит к заключению, что Мари Роже, она же Мэри Роджерс, была убита морским офицером, с которым ее видели. Этот вывод он сделал после недели раздумий над вырезками газетных сообщений. Позднее в сносках автором будут указаны источники, где были опубликованы приведенные им цитаты. Впрочем, вопреки общему заблуждению, эти выдержки отнюдь не представляли собой дословное изложение газетных текстов, якобы без изменений вставленных Э. По в свое повествование. Четыре из них, как считает Д. Уолш, были компиляциями или адаптациями, пятая — близким к тексту пересказом; шестую же проследить не удалось — ее, видимо, придумал Э. По, стремясь придать развязке больший эффект.