Кровавая оргия в марсианском аду
Шрифт:
В ледяном молчании они проследовали в четырнадцатый зал. Несмотря на позднее время, герцог Джон Смит был там - смазывал портативный гранатомет. При виде Ивана он так растерялся, что уронил оружие и вынужден был долго искать его по всему полу.
– Как замечательно! - восторгался Иван, прогуливаясь между экспонатов. - А это и в самом деле талацкий ухуак? И в боевом состоянии? Надо же... Скажите, Джон... можно вас по-простому, без ваших светлостей и милостей?., скажите, Джон, зарядная камера билиатского тушкера нарочно
Через полчаса, закончив восхищаться "лучшей в Галактике коллекцией ручного оружия и боевых скафандров", Иван вместе со своим печальным эскортом двинулся в последний зал - тяжелого вооружения. Увидев где-то у входа торпедный аппарат типа "Клюв", он с восторгом обнял его, будто боевого товарища, и долго рассказывал о годах службы.
Музейные работники терпеливо ждали.
– Да чего это я вас баснями пичкаю? - вдруг прервался Иван. - Еда стынет, а солдат без пайка - как пушка без заряда! Идемте...
Вздох облегчения пронесся по залу номер пятнадцать. Джон Смит утер пот со лба.
– Кстати...
– уже в дверях остановился Иван. - Читал я, профессор, что у вас даже старая аннигиляционная пушка есть! Не покажете ли раритет?
Мелкими шажками профессор двинулся в центр зала. Там, на исцарапанном стальном полу, высился огромный макет аннигиляционной пушки, какими некогда вооружали орбитальные базы. Макет был очень тщательно сделан из картона и раскрашен яркими латексными красками.
– Красота! - восхитился Иван. - Только почему же она ненастоящая? Как сейчас помню, профессор... вы писали: "Настоящая аннигиляционная пушка с зарядным реактором и прицельным компьютером, в рабочем состоянии..." А? Профессор? Нет-нет, я понял... она сгорела! Верно, гражданин Мяэтэ? У вас очень плохо с пожарной безопасностью!
Старший хранитель закатил глаза и осел на пол.
А Иван Перелетный уже выхватил из кобуры огромный плазменный "Маузер" и, потрясая старым, но грозным оружием, надвигался на музейных работников.
– Что, контра недобитая, выкормыши имперские, подстилка аристократическая! - вопил он. - Продали барону Трэшу аннигиляционную пушку - и в ус не дуете? Древности-херевности, экспонаты-хренаты! Всех вас в расход пущу именем Новой Демократии! И ничего мне не будет, я на арктурианском фронте контуженный, за власть демоса кровь проливший!
Неизвестно, чем закончилась бы эта ужасная сцена - ибо Иван Перелетный, хоть и имел доброе демократическое сердце, но пособников бандитов никак не уважал. Но тут прижавшийся к профессору малыш Ан-туан-Мария-Пьер пролепетал:
– Папочка, он тоже будет в нас стрелять и мучить моих зверюшек?
Услышав слова невинного ребенка, Иван сразу же замолчал, спрятал "Маузер", поигрывая желваками. И рявкнул:
– А ну рассказывай, профессор... хренов... Как дело было?
– Видите ли, госпо... гражданин
– Ну, картина мне в целом ясная, - сказал Иван Перелетный, - даром что противная. Бандиты - они и на Марсе бандиты. И вы струсили? Отдали им пушку?
– Они бы и сами ее забрали...
– прошептал профессор.
– Мы очень не хотели этого делать, - тихо сказала Мария-Пьер.
– Братан, растерялись мы...
– пробасил Тягомотин.
– Это омерзительные создания без малейших представлений о совести и морали! - отчеканила левая голова Керша. Правая голова молчала и кусала губы.
– Я крайне неодобрительно отношусь к нынешнему режиму, - процедил сквозь зубы Джон Смит. - Но с такими, как Трэш, мне не по пути.
Иван Перелетный взмахнул руками:
– Хорошо говорите! Правильно говорите! Так что же, граждане музейные работники, слова у вас с делом расходятся? Или у вас оружия мало? Встретили бы врага огнем, умерли бы достойно, как подобает!
Музейные работники потупились. Только малыш Антуан-Мария-Пьер засопел носом и сказал:
– Вам легко говорить, вы уже пожили. А я еще маленький. Я вырасти хочу.
Иван вздохнул. Укоризненно посмотрел на профессора - ну разве ж можно так воспитывать детей? Профессор покраснел.
Вперед выступила Мария-Пьер и негромко сказала:
– Гражданин комендант. Мы, разумеется, виноваты. Но готовы искупить свою вину.
– Ну-ка, ну-ка! - обрадовался Перелетный. - И как именно?
– Бандиты взяли только пушку, - объяснила девушка. - Реактор по производству снарядов из антиматерии брать не стали... испугались. По моим расчетам, у них вот-вот должны закончиться боеприпасы. Кроме как у нас, взять их негде. Верно, папа?
– Предпоследний оружейный реактор был уничтожен семьдесят лет назад, поправляя очки и оживляясь, сказал старый ученый. - А последний здесь, у нас.
Иван Перелетный пристально посмотрел на сконфуженных музейных работников. Оправил форму, подтянул обмотки. Сказал - сурово, но справедливо:
– Что ж, граждане испугавшиеся. Есть у вас первый и последний шанс исправить свою ошибку, оправдать доверие товарища Мунина. Справимся - честь нам и хвала! Погибнем - все равно честь и хвала. - И, добродушно усмехнувшись, добавил: - Но помирать нам как-то не с руки, верно, граждане?