Кровавая Роза

Кремер Андреа

— Как ты можешь так говорить? — мне хотелось закричать на него, но я сдержалась. — Ты все еще тот же.

— Нет! — Ансель сжал апельсин, ногти впились в кожуру. — Поверь мне. Я уже не тот.

— Да. И Брин любит тебя.

— Я не равен ей, больше нет. Без подходящего партнера нельзя заключить брак. Ты, как никто другой, должна понимать это.

— Конечно, понимаю, — я нахмурилась. — Но ты не прав насчет этого. Я уже говорила тебе, что в прошлом Ищейки и Воины были вместе. Они создавали семьи.

—

Я знаю, — Ансель зло улыбнулся. — Я слышал. От тебя. От Тесс. Ищейки и Воины. Монро и Коррина. Он и она. Она и он.

— Так в чем тогда проблема? — я раздавила оставшиеся кусочки апельсина в своем кулаке. Сок полился сквозь мои пальцы. — Это работает. Это была настоящая любовь, реальные отношения. Люди умерли за них.

— Это не то же самое, — ответил он и опустил глаза.

— Почему?

— Потому что я не родился Ищейкой. У меня нет их власти, — он снова взглянул на меня, серые глаза горели яростью, словно буря. — То, кем я являюсь сейчас намного меньше, чем то, кем я был. И я не смогу стать большим. В конечном счете, Брин поймет это. И она уйдет. Так будет лучше.

— А если она не уйдет? — я смотрела на мягкую оранжевую кашицу на своей ладони и, казалось, я могла увидеть опустошенное сердце Анселя. — Что если она хочет быть с тобой и создать семью?

— Где я буду играть папу в стае щеночков-волков?

— Вот так это работает, — ответила я.

— Я знаю. Тесс объяснила мне всю суть материи вещей. Но будь то биология или магия, это не имеет значения. Вопрос не в том, сможем ли мы быть вместе с Брин и создать семью. Вопрос в том, должны ли мы.

— Просто дай ей время, Ансель, — предложила я.

Я не знала, что еще сказать. Мне было ненавистно отчаяние в его голосе.

— Я обещаю, я никогда не сделаю Брин больно, — согласился Ансель. — Я не скажу ей, что чувствую на самом деле. Я буду рядом, когда она будет нуждаться во мне, и когда она захочет, я отпущу ее.

Мы стояли, глядя друг на друга. Больше нечего было сказать.

Ансель улыбнулся всей своей пустотой, протягивая мне апельсин:

— Тебе все еще нужно позавтракать. Ты убила свой апельсин.

— Спасибо, — мне удалось вытолкнуть слово из своего горла.

— А, это ты! — голос Брин заставил меня повернуться.

Она шла по тропинке вприпрыжку, сияя.

— Извини, я приняла еще один долгий душ. Это природные небеса! Ищейки просто обязаны найти способ продать материалы. Я предложу это Тесс. Чувствуете запах моей кожи — розы и тимьян!

Он повернулся к ней, и я увидела счастье на его лице. Ансель надел маску и превратился из разбитого брата в Анселя, которого мы все знали.

Я не могла быть здесь, не в этот момент. Я не хочу, чтобы по моему лицу Брин все поняла. Оправдываясь тем, что мне нужно встретиться с Аникой, я поспешно

ушла от них, пытаясь отвлечься на чистку своего апельсина. Но как только апельсин был очищен, на полпути из сада я столкнулась с еще одним напоминанием о том, какой незавершенной каждая вещь в моей жизни стала.

Коннор устроился на каменной скамье рядом с тропинкой. Его рубашка была расстегнута. А грудь, пересеченная твердыми мышцами, была изрезана шрамами. Шрамами, которые я узнала.

Я уже хотела вернуться назад, но поняла, что должна очистить воздух или, по крайней мере, собственную совесть перед ним.

— Как много Воинов ты думаешь, что убил?

— Я пытался отступать, — ответил он, не открывая глаз. — Но они все были настолько любезны, что оставили мне подарки, которые сама можешь увидеть.

Коннор провел рукой по покрытой шрамами плоти.

Я присела на скамейку рядом с ним, пуская солнечный свет греть мою шею и плечи. Пульс пустился в галоп, но я заставила себя следовать тому, что хотела сказать.

— О том, что ты видел сегодня утром…

Нежная теплота, которую я чувствовала, стала колющей высокой температурой, когда кровь прилила к шее и щекам.

— Эй, я не осуждаю, — сказал Коннор.

Он сложил руки за голову, подняв лицо вверх, чтобы взглянуть на меня.

— Но если мы потеряем Наследника, потому что ты не можешь удержать свои штаны, начнется ад, за который придется заплатить. В буквальном смысле.

Когда я зарычала, он рассмеялся.

— Я даже не собирался спрашивать тебя о вашем парном сближении, сладкие щечки, — продолжил он. — Ты сама начала.

Я обняла колени и положила на них подбородок.

— Я просто хотела, чтобы ты понял.

Коннор сидел. Один уголок его рта дернулся.

— Понял что?

— Что Шей, Рен и я в сложной ситуации.

— Сложной, да? — его улыбка стала шире. — Я думал, что здесь все довольно просто. Двое парней хотят заполучить тебя. Ты должна выбрать одного.

— Это не все.

Коннор прервал меня взмахом руки.

— Конечно, всегда есть вшивые мелкие детали, но все они сводятся к основному. Ты одна. Их двое. Любовь — сука.

— Прекрасно.

Я хотела и могла назвать его лжецом, но его сокращенная версия моей жизни тоже была логична.

— Послушай, дорогая, я не могу поднимать каждый камень. Я просто говорю, как вижу.

Коннор убрал каштановые волосы со своего лица. Они все еще были влажными после душа. Он уже начал загорать после нескольких дней под средиземноморским солнцем. Бронза его кожи заставила белые зигзагообразные шрама казаться неестественными на его груди.

— То есть ты имеешь в виду, что все твои потрясающие фразы — просто разговор? — я усмехнулась. — Кто бы мог предположить?