Кровавая шутка
Шрифт:
– Не все ли тебе равно? Крадет!
– сказала дочь и засмеялась вместе с матерью.
На них глядя, рассмеялся и квартирант. Желая успокоить хозяйку, он рассказал ей по секрету, что у него есть богатая тетка.
– Вдова или разводка?
– поинтересовалась Сарра Шапиро.
– Вдова!
– сказал Рабинович не задумываясь.
– Бездетная?
– Бездетная.
– Никогда не имела детей или были, да перемерли?
– Перемерли.
– Все до одного?
– Все до одного!
Сарра Шапиро набожно вздохнула:
– Господи, твоя воля! А почему же она во второй раз замуж не вышла?
– Мама!
–
– Что это, в самом деле, за несчастье такое? Прекрати этот нелепый допрос!
– Дурочка, ну что ему станется, если он расскажет?
– ответила Сарра и снова обратилась к Рабиновичу: - Да, так вот! Что я хотела спросить? Да! Как она вам приходится теткой: она сестра вашей матери или ее муж был братом вашего отца?
– Сестра матери.
– Так! Родная сестра? Старшая или младшая?
– Старшая, то есть младшая... Нет, старшая.
Бетти сорвалась с места и демонстративно ушла к себе.
Сарра, не смутившись, продолжала:
– Стало быть, он был богат?
– Кто?
– Позвольте, о ком же мы говорим? О вашем покойном дядьке? Я говорю, что он, очевидно, был богат.
– Да.
– Большой богач?
– Большой.
– А что у вас называется "большой богач"?
Квартирант в затруднении: к этому вопросу он явно не подготовлен...
Но хозяйка приходит ему на помощь:
– Еврейские капиталы!.. Все это ерунда! Я хотела спросить: в какой сумме выражалось его богатство?
– Чье?
– Опять "чье"!
– Ах, моего дяди? В какой сумме? Не знаю!
– Не знаете? А кому же это знать, как не вам? Ведь я вас не спрашиваю с точностью до одной копейки. Я хочу знать, какое у него было состояние приблизительно.
Рабинович задумался на минуту и сказал:
– Я думаю, приблизительно миллион!
У Сарры Шапиро даже работа из рук вывалилась.
– Сколько? Миллион? Целый миллион?
– Приблизительно! Немного больше или немного меньше...
Сарра Шапиро подсела поближе к квартиранту и, почесав за ухом вязальной спицей, проговорила:
– Слушайте, если так... если детей у нее нет и вы, стало быть, единственный наследник, то, может быть, оно и к лучшему, что она замуж не выходит?
– Чем, собственно?
Сарра взглянула на Рабиновича снизу вверх:
– Скажите на милость, вы в самом деле так наивны или только притворяетесь?
– А что такое?
– Он спрашивает: что такое? Чудак человек! Ведь если так, то все это состояние через сто двадцать лет- ваше!
– Через сто двадцать лет? Ого!
– воскликнул изумленный Рабинович, а хозяйка расхохоталась так громко, что Бетти прибежала из соседней комнаты. [10]
– Что ты скажешь о нашем жильце?
– обратилась Сарра к дочери.
– Он настоящий гой. [11]
– Я говорю ему, что он через "сто двадцать лет" получит наследство от своей тетки, а он не понимает, что это значит! Ха-ха-ха! Комедия! Ведь это же повторение истории с моей тетей Ривой из Проскурова... Еще при жизни она завещала своим дочерям корову, которую они должны получить "через сто двадцать лет", то есть после ее смерти. А когда
10
"Рабинович", конечно, не мог знать, что у евреев не принято говорить о смерти, особенно когда речь идет о близких кому-нибудь людях. Вместо этого одиозного слова употребляется выражение "через сто двадцать лет", взятое как предел человеческой жизни.
11
Гой - человек другой национальности, нееврей.
Бетти пришлось разъяснить квартиранту смысл этого выражения и рассказать историю с тетей Ривой. Все трое принялись хохотать так сильно, что не заметили вошедшего Давида Шапиро.
– Что это на вас за смех такой напал?
– спросил он второпях, ни на кого не глядя.
– Помереть можно со смеху!
– сказала Сарра, обращаясь к мужу. Она принялась рассказывать всю историю сначала, не забыв, конечно, упомянуть о наследстве, ожидающем Рабиновича.
– Понимаешь? Миллион! Целый миллион! А может быть, еще больше!
Но Давид Шапиро со свойственным ему скептицизмом окатил ее ушатом воды:
– Это ерунда! Знаем мы эти еврейские миллионы! Грош им цена!
Сарра Шапиро, собственно, не прочь была воздать мужу за такие ответы по заслугам, но в это время ее глаза встретились с глазами дочери, и она отложила разговор с мужем до более благоприятного момента.
В тот же день, к вечеру, когда Давида Шапиро еще не было дома, а Бетти одевалась к выходу в театр, Сарра забралась к квартиранту, якобы для того, чтобы присмотреть за горящей печкой, а в действительности, чтобы продолжить разговор о тетке-миллионерше... Она уже успела узнать, что тетку зовут Лея (у этого шлим-мазла получается не по-еврейски "Лея", а "Лия"), а дядю звали Абрам Абрамыч...
Сарра Шапиро уставилась на Рабиновича изумленными глазами:
– Этого не может быть! Как могло случиться, чтобы отца и сына назвали одним и тем же именем? Это только у христиан бывает, что и отца и сына зовут, скажем, Иваном: Иван Иванович. Но у евреев имена дают только по родным покойникам либо вообще выбирают какое-нибудь постороннее имя.
Рабинович глядел на хозяйку виноватыми глазами, хотя никак не мог в толк взять, в чем, собственно, его вина... Но и на этот раз сама Сарра пришла ему на помощь.
– Разве что ваш дядя родился после смерти своего отца!
Рабинович ухватился за эту догадку, как утопающий за соломинку.
– Совершенно верно! Мой дядя умер до того, как родился его отец. То есть я хочу сказать, что его отец родился до смерти дяди!.. Тьфу, что за чепуха!..
Оба рассмеялись. Сарра, однако, продолжала допрос:
– А чем он, собственно, был, ваш дядя?
– То есть как это чем? Человеком был!
– Я знаю, что не зверем!
– ответила Сарра.
– Я хочу спросить, чем он занимался? Чем торговал?