Кровавая свадьба
Шрифт:
Марат и Федор прощались, а Света разминала пальцы: холодок так и не прошел.
Дня три спустя Марат приготовил чудный ужин из мяса под каким-то экзотическим соусом, пытался приобщить к кулинарному искусству Свету. Впрочем, простые блюда — суп или борщ — он тоже не умеет готовить. Света честно выполняла роль подсобного рабочего, чистила овощи, резала лук и рыдала при том горючими слезами. Едва сели ужинать — звонок. Пришел Федор, потребовал себе тарелку, достал бутылку вина.
— Чем порадуешь? — спросил Марат, когда выпили и принялись
— Ничем, — вздохнул тот. — Официантка не помнит, как я ни старался восстановить в ее памяти тот вечер. А Митя… Ох уж этот Митя… Пьян, говорит, был, кого-то встречал на улице, а кого и где… Они с другом шли на автопилоте, ничего не соображали.
— Как же так? — разволновалась Света. — Митя учится с Егором… Он не хочет ему помочь? Неужели можно напиться и ничего не соображать?
Марат и Федор расхохотались в голос, Света надулась.
— Светильда, не обижайся, — сказал Марат, отсмеявшись. — Это действительно возможно. Хочешь, на себе испробуй.
— Не хочу, — буркнула она. — Я просто не верю, что Митя не помнит.
— Значит, не хочет вспоминать, — заключил Федор.
— Я поговорю с ним, — заявила Света. — Он не может так поступить.
— Думаю, это вряд ли поможет, — равнодушно пожал плечами Федор.
Его тон и отношение очень расстроили Свету, остаток вечера она провела с потухшим настроением — вот так умирает надежда. А утром она исчезла из дому потихоньку, когда Марат вышел за сигаретами, оставив записку: «Скоро буду». Целый день проторчала у дома Мити, он появился с парой приятелей, весело гогоча, Света кинулась к нему:
— Митя, я прошу тебя, будь человеком, вспомни встречу с Егором.
— Светка? — растерялся он и даже отпрянул от девушки, словно боялся ее. — Клянусь, ничего такого не припоминаю. Меня спрашивали уже… Я пьяный был…
— Митенька, ты же ногами шел, значит, в сознании был, — внушала она ему. — Митенька, от тебя зависит… Это хоть ты понимаешь?
— Я-то понимаю… Ну, хочешь, совру? Но что врать? Понятия не имею.
— А твой друг? — не сдавалась Света. — С которым ты был?
— Друг? Свет, я даже не помню, с кем тогда пил — до того накачался. И с кем домой шел — отшибло. Честно. Поверь.
Света рассматривала его, как невидаль, увиденную впервые и поразившую ее своими необычными формами. А Митя смущенно улыбался, мялся, тер нос…
— Понимаешь, Митенька, — сказала она тихо, — я тебе не верю. Вот так: не верю, и все. Егор тебе столько делал… рефераты писал… я ведь знаю. А ты…
— Вот этого не надо, — возмутился Митя с видом оскорбленного достоинства. — Не надо давить на психику. За ложные показания в тюрьму сажают.
— Митя, тебя не будет мучить совесть?
— Нам совесть не по карману, — сказал один из приятелей и заржал.
— Девчонка, чего ты пристала? — вступил второй. — Вспомни да вспомни… Сказал же: не помнит. Пошли с нами на тусовку?
Света смерила их презрительным взглядом и пошла прочь.
— Свет, я честно не помню, пьяный был, — крикнул ей вдогонку Митя.
Она круто развернулась и отчаянно закричала:
— Но то, что ты пьяный был в тот час, помнишь? Подонок ты, Митя.
Света
— Давай проучим девчонку? — предложил «остряк».
— Стой, — сказал Митя. — Тебе башку оторвут. Это дочка Железного Феликса. Говорят, его грохнул Егор прямо у нее на свадьбе…
Света бросилась бежать, задыхаясь от чужой подлости и собственной ярости. Бежала, пока в глазах не потемнело, не застучала в висках кровь.
— Подонки! Мразь! Дерьмо! — ругалась вслух.
Но устала, да и ногу натерла новыми босоножками. Села у кособокого домика на лавочку, сняла обувь. Из дома она сбежала, чтобы Марат за ней не увязался. Правильно поступила, не хватало только стычки Марата с дружками Егора. А Митя мерзавец, ведь помнит, помнит! Почему все так скверно?
— Эй! Чего здесь расселась? — Над забором торчала сморщенная, перекошенная злобой харя в кепке с беззубым ртом. — А ну, иди отсюда! Вам у моего двора маслом намазано? Пошла, пошла отсюда, проститутка!
Света отошла, оглянулась — харя следила за ней. И тогда Света все накипевшее выплеснула на деда:
— Чего зыришь, старый верблюд? Хрен моржовый! Да я вернусь сюда с пацанами и утоплю тебя в сортире, урод!
Завершив выпад, Света дунула что есть мочи под оголтелый лай собак из дворов и нецензурную ругань хари. Что ж, у современных девушек могут быть скромные познания в области кухни и быта, зато кое в чем другом они преуспевают.
Босиком Света пришла к парку, надела босоножки и, превозмогая боль в натертых местах ступней, добрела до «Ивушки». Народу в парке было очень мало, а кафе под открытым небом вовсе пустовало. Сев за столик, Света теребила фотографию. К ней лениво подплыла дородная официантка в грязном переднике красного цвета в белый горошек, вопросительно уставилась.
— Мне… мне… — мялась Света. — Мне сока… и стакан вина.
— Тебе сколько лет? — надменно спросила официантка, которой было в самый раз за плитой стоять, а не отпугивать клиентов.
— В… во… восемнадцать, — почему-то стала заикаться Света.
— Не бреши.
— Честное слово, — неубедительно промямлила Света, в этот момент сама не верившая в свое совершеннолетие. Робко добавила: — Я замужем.
Официантка фыркнула, уплыла в домик-ларек. Света растерянно оглядывалась, не зная, что делать дальше, вернется официантка с заказом или нет. Однако та вскоре приплыла, поставила два стакана (один предположительно с вином) на стол, ехидно смотрела. Света поднесла стакан ко рту, в нос ударил запах чего-то перебродившего и кислого. Отхлебнув, она постаралась не морщиться и обратилась к официантке:
— Понимаете, две недели назад была моя свадьба… Ой, это вам не нужно… Сюда заходил молодой человек… его зовут Егор… Ой, вы его не знаете… В смысле — имени не знаете. Так вот… Вы не могли бы вспомнить его? Он заказал сто пятьдесят водки… и…
— Люся! Люсь! — крикнула та в сторону ларька. — Опять тебя спрашивают.
Подошла такая же далеко не худенькая женщина, явно принявшая сто пятьдесят, так как нос ее и щеки пылали, а глаза возбужденно сверкали.
— Тебе чего? — спросила Свету Люся.