Кровавая свадьба
Шрифт:
— Это говоришь ты? — поразился он. — И ты готова простить?
— Да. У нас с тобой дети. Что мы им скажем, какой пример подаем?
— Пример… — горько усмехнулся он. — Опять школа.
— Не уходи… (Брызнули слезы.) Пожалуйста, подумай еще немного… уйти всегда успеешь. Просто подумай, что тебя ждет…
Выбежав во двор, она спряталась за глухой стеной дома и захлебывалась рыданиями:
— Нет, Петя, такое не прощается. Не простила… не прощу… никогда…
Он же дрогнул и остался. Снова остался.
19
— Не уезжай, — канючила Света, сидя на коленях Марата.
— Я должен работать, зарабатывать.
— Но мне же папа оставил чего-то там…
— Светильда, это глупо. Деньги имеют свойство быстро кончаться, если их не пополнять. Я обещал Герману еще вчера вернуться, а торчу у тебя. Пора мне.
— Ты уедешь, а он опять будет за мной ходить, — капризно выпятила нижнюю губу Света. Папа всегда пасовал в таких случаях и шел на уступки.
— Кто это за тобой ходит? — заглянул ей в лицо Марат.
— Да так… Поклонник, вот кто! — и высунула язык.
— Так… Придется задержаться, Герман шкуру сдерет с меня. Ну-ка, выкладывай, что за поклонник? Я сначала ему шею сверну, потом поеду.
— Ага, испугался! — Света вскочила на ноги, захлопала в ладоши. — Ладно, я пошутила.
— Ты не шутила. Рассказывай начистоту, — рассердился Марат.
— Ты ревнивый? А я не знала.
— Ревнивый, да. Не усну, пока не увижу приставалу. Кто он?
— Я правда, пошутила.
— Светлана! Ты врешь.
— Ой, ну это бомж какой-то ходит и смотрит на меня.
— Бомж? Это правда? Я слышал, они не опасны, а там кто его знает… Значит, так. Вечерами сиди дома. Из университета возвращайся на такси и проси водителя проводить тебя до двери. А я попрошу Германа прислать пару быков охранять тебя.
— Меня на смех поднимут, когда я буду ходить с быками, — возразила Света. — Да и какая от них польза, если папу не уберегли? К тому же бомжа я давно не видела, так что все нормально. Я ведь просто так сказала, ну, позлить тебя хотела.
— А давай подумаем о твоем переводе на заочное обучение? Все, я поехал. Хочу Германа застать бодрствующим. Не провожай, ты остаешься дома, уже темнеет.
Прощальный поцелуй. Света подумала, что любит Марата, но почему-то тогда, когда видит его. Стоит мужу исчезнуть, она почти сразу забывает о нем, а если думает, то как о чужом, постороннем человеке. Почему так? — озадачилась она.
— Ну, смотри, парень, — сказал Герман юному милицейскому созданию, приглашенному в дом для выяснения, что именно он помогал Белле поднять. — Смотри внимательно и припоминай, какие вещи выпали из сумочки.
— В
— Не отвлекайся. Все баллончики одинаковые, чуть больше или меньше, а я хочу знать точно. Может, ты обратил внимание на надписи?
— Вон пудреница… У нее в сумке парфюмерный магазин.
— Ты даешь, паря. Пудреницу и я отличить могу. Проехали. Давай сначала.
Герман начал останавливать кадры, указывая авторучкой и задавая один вопрос: что это?
— Дезодорант. Спрей… для чего — не знаю.
— А ты ей что передаешь?
— Газовый баллончик. Думаю, поэтому она и перепугалась, ведь я поднял его, а у нее, скорей всего, нет разрешения на ношение газового баллончика.
— Чего? — удивился Герман. — На газовый баллончик нужно разрешение? Сроду такого не слышал.
— На слезоточивый газ разрешение не нужно, — важно пояснил юноша. — А если нервно-паралитический газ, на него надо. Кстати, такие баллончики уже не выпускают, я и подумал, что у нее там запрещенный газ. Теперь я отдаю… фигню для волос.
— Лак? — огорчился Герман. Рушились надежды выяснить, что хотела скрыть Белла. Ведь если не в предметах, выпавших из сумки, дело, то в чем?
— Какой-то фиксатор, но не лак. Мать моя такой покупает.
— И хрен с ним. А третий предмет?
— Не знаю. Трубка.
— Надписи на ней были?
— Нет. Просто трубка.
— Как думаешь, для чего трубка? Она легкая?
— На вес ощутимая, а для каких целей… Может, тоже для самообороны?
— У нее газовый баллончик, — задумчиво возразил Герман. — А что в этой штуке было примечательного?
— Да ничего. Форма цилиндрическая…
— Спасибо, паря. Если вспомнишь детали, звони. Лады?
— Лады. Извините, а зачем вам знать, что лежало в сумочке?
— Понимаешь, — улыбнулся Герман, — эта женщина моя подружка, она потеряла сумочку, я хочу ей подарить такую же со всеми потрохами внутри. А как ты попал в милицию? Для сотрудника правоохранительных органов ты, пожалуй, слишком юн.
— Посодействовали. В институте на приемных завалился, меня пристроили в милицию. Мне нравится, только я многого не умею пока.
— Ничего, со временем научишься. Ну, бывай.
Герман проводил его за ворота, выпустил собак во двор. Вернувшись к себе, рассматривал трубку на компьютере, увеличивал, уменьшал. Что это и зачем находилось в сумочке? В данную минуту ему не хватало друга, с которым он мог бы посоветоваться. Собственно, в чем он подозревает Беллу? В убийстве? Смешно. Феликс был убит не трубкой, а пулей, вылетевшей…
Германа обдало жаром. Он уставился на монитор. А ведь вполне может быть… Невероятно! Он набрал номер: