Кроваво-красный
Шрифт:
Они успели спрыгнуть с нее в галерею.
Лашанс рывком поднял ее на ноги и прислонил к стене, держа за плечо и заглядывая в глаза. Он был бледен и дышал с трудом, сквозь зубы цедя холодный воздух, на лоб упали выбившиеся из хвоста пряди волос. Пробившаяся на висках седина бросилась в глаза сильнее обычного, подсвеченная лунным свечением. И он еще не понял, что произошло.
– Ноги...
– Выдохнула Терис, качнув головой.
– Я не...
– Ты пойдешь.
– Знакомый тон, не терпящий возражений, был готов спорить с любыми обстоятельствами вопреки всему. В голове промелькнула
– Держись за меня и переставляй ноги, насколько можешь.
Терис кивнула вопреки голосу здравого смысла. Она обуза. Без оружия и без возможности идти самой. Ей не выбраться. Но она слишком хорошо знала Лашанса, чтобы тратить его время на убеждения, которым он все равно не уступит. Он вознамерился вытащить их обоих, и не потерпит утверждения, что это невозможно. Не станет слушать и тратить силы на ответ. И она не имеет права сдаться, пока он не отпустит ее сам.
Ноги, которых Терис не чувствовала, еще сохранили способность шевелиться, принимая на себя вес тела. Она пыталась идти, цепляясь за плечо бывшего Спикера обеими руками и изо всех сил убеждая себя, что уже чувствует, как к ногам возвращается жизнь. Вот сейчас пройдет паралич, она сможет ослабить хватку, они пойдут быстрее. Только еще пара шагов в наступающем со всех сторон сумраке. Слишком густая темнота для вечных сумерек алейдских руин, но лучше думать, что это нехватка освещения, а не ее зрение гаснет вместе с ощущением собственного тела.
Она шевельнула пальцами руки, пытаясь удобнее ухватиться за плечо имперца, но те едва шевельнулись, и рука соскользнула вниз, повиснув плетью. Полукровка стиснула зубы, с усилием удерживаясь от того, чтобы безвольно упасть на пол. Не подводил пока только слух, наполненный звуком шаркающих шагов и хриплым и тяжелым дыханием бывшего Спикера.
– Ранили?..
– Давно просившийся вопрос прозвучал, когда он прислонился к стене в каком-то из тупиковых ответвлений и ослабил хватку, позволяя ей сползти на пол.
– Нет. Сейчас... пойдем дальше.
– Рука вновь сжала ее плечо и потянула вверх. Уже слабее, чем в прошлый раз. Терис наугад нащупала держащие ее пальцы. Чувства ее подводили, и она не знала, мокрая ли она от крови или нет. Где-то наверху раздалась усмешка. Слишком невеселая, чтобы обнадежить.
– Я не смогу.
– Полукровка хотела качнуть головой, но не смогла. Слепота наступала, а вместе с ней перестало слушаться и все тело. Даже выступившие слезы не щипали глаза, а только едва различимым ползли вниз по щекам.
– Даже ползти... я...
Она все еще слышала. Слышала, как за стенами раздается скрежет и кто-то идет. Слышала, как Люсьен Лашанс вздохнул и опустился на пол напротив нее. И как будто бы даже коснулся щеки, которой она почти не чувствовала.
Хотелось что-то сказать. Что-то важное и нужное, что она никогда не умела формулировать и выражать. И о чем не думала, воспринимая как само собой разумеющееся. Может, стоило во всем разобраться, пока у них были недели пути, сейчас казавшиеся невообразимо длинными и наполненными только пожравшим все другие эмоции страхом.
– Успокойся.
– Охрипший голос звучал ровно, с непривычным едва ли не ласковым выражением.
– Все обойдется. Это просто временный паралич. Он пройдет. Ты останешься здесь, пока я с ними разбираюсь. Их мало. Закончу - и вернусь за тобой.
Терис глубоко вдохнула, стараясь погасить подступивший к горлу всхлип и слепо глядя туда, где должны были быть глаза имперца. Она хотела сказать, что их не мало, что она слышит шаги, но не могла. И, наверное, Лашанс и сам все прекрасно знал.
– Вот и хорошо. Сейчас выпьешь то, что я тебе дам. Не бойся. Я тебя заберу.
– Раздался шорох ткани и звук открываемого флакона.
– Обещаю.
Гаснущие чувства уловили слабый вкус вина и крови, льющейся в горло. Тепло разлилось по телу, и на долю секунды она ощутила, что Спикер обнимает ее, прижавшись щекой к лбу.
Это было последним, что она успело почувствовать прежде чем сердце остановилось.
Эпилог
Первой пришла боль. Тягучая, медленная, льющаяся по телу в стороны от сердца, сделавшего тяжелый удар. Резануло болью легкие, и вдох перешел в кашель. Мышцы, разрываясь на части, согнули тело, позволяя сжаться в комок и жадно глотать холодный воздух.
В голове гудело. От боли, слабости и отголосков чего-то пережитого и оставшегося позади, потерявшего смысл и форму.
Пальцы медленно согнулись и сжали толстую теплую ткань, судорожным движением натянули ее на плечи, сметая пыль. Кровь бежала по телу, согревая и возвращая к жизни.
Отдышаться и медленно сесть. Через судороги распрямить онемевшие конечности и осмотреться прозревшими глазами. Серость камня и тусклый голубой свет. Черный плащ на плечах и бурое пятно на полу.
Пустота в мыслях. Полная пустота, оставшаяся на месте, где должны быть эмоции и память.
Холодно. Холод пронимает до костей и гонит прочь.
Тело с трудом, качаясь и хватаясь за стену, поднялось на слабые ноги. Выдох. Голова кружилась, перед глазами снова все поплыло. Оставаться нельзя, надо идти. Идти наружу. Там... должно быть теплее. И кто-нибудь поможет.
Шаг за шагом, держась тонкой смуглой рукой за холодные стены коридора - вперед. Что-то вело туда. То ли интуиция, то ли цепочка мелких бурых пятен на полу. Или все сразу.
Наружу. К солнцу и теплу. Медленно по длинному коридору и вверх по лестнице.
Остановка, чтобы перевести дыхание. Слишком долгое время прошло без движения. Слишком...
Зияющая пустота внутри болела, дразня обрывками чего-то, что было памятью и стало чем-то вроде этих руин, полным призраков отжившего.
Она помнила темноту и страх. Страх и обещание. Есть кто-то, кто обещал...
Обещал вернуться и найти.
Улыбка вызвала боль в онемевшем лице, на треснувшей губе выступила кровь. Металлический привкус что-то напоминал. Кровь и вино. Тепло. Обещание. Потом все исчезло, стерев прошлое и оставив только смутные образы на грани ощущений.