Кровавое Благодаренье
Шрифт:
— Приветствую всех! — раздался вдруг еще один знакомый голос, и киношники живо обернулись, узнавая Видова, победительного снаружи, напряженного внутри.
— Олежа! — радостно взвизгнула Проклова, кидаясь навстречу.
Нонна подставила воспрявшему актеру щечку, а Инна благосклонно покивала издали.
— Милостивые судари и сударыни! — по-светски возгласил Олег, храня голливудский лоск. — Кареты поданы!
* * *
Церемония разворачивалась в вычурном концертном
Поклонники, вперемежку с зеваками, вопили, свистели, хлопали в ладоши, встречая звезд, звездушек и звездунчиков.
— Ты у нас похож на Джеймса Бонда, — томно проворковала Рита, суя узкую ладонь под мою пятерню.
— Шон Коннери отдыхает! — поддакнула Дворская.
Я улыбнулся с холодком, вживаясь в роль агента 007. Наша черная, антрацитово-блестящая «Чайка» плавно подкатила к тротуару…
— Приехали! — сипло вытолкнула Инна.
— Все будет хорошо! — подбодрил я девчонок. — Пошли!
И мы пошли…
Говорят, чтобы перевезти знаменитую «красную дорожку», нужно загрузить два грузовика, а целая бригада расстилает ее за пару дней.
Я почему-то думал, что она узкая. Ага… Метров десять в ширину!
Ступаешь по сцепленным коврам темно-алого цвета, и ощущаешь приятство, только надо было постоянно держать в уме, что я чужой на этом празднике жизни.
Не знаю, правда, отчего же так оглушительно взревели фанаты… Потому что узнали «расхитительницу гробниц»? Или оттого, что под ручку со мной дефилировали обе — и «Лита», и «Джейн»?
Знать, и по моей персоне мазнуло светом superstar…
Так я и шагал нескончаемые полтораста метров — под крики, хлопки, треск фотокамер… Почтенная публика сливалась в тысячеглазое «чудище обло», готовое боготворить кумиров — или растерзать их. Sic!
Вдоль красной дорожки торчали, как идолы, статуи «Оскаров» в два человеческих роста, но еще выше задирались операторские краны — церемония шла в прямом эфире.
Войдя в зал на шесть тысяч мест, я облегченно вздохнул, и провел дам на отведенные места в партере — огромная, глубокая сцена простиралась перед нами, пугая и маня.
— Миш! — Рита тревожно затеребила рукав моего пиджака. — Глянь, прическа не растрепалась?
— Волосок к волоску! — успокоил я номинантку.
Если честно, то лишь сейчас, глядя на декорацию с выложенными золотом буквами «OSCARS», я полностью ощутил и размах действа, и его значимость для Риты.
Золотую медаль нобелевского лауреата мне вручали тоже в концертном зале, только в Стокгольме. Разумеется, тогда я воспринимал происходящее сквозь призму иронии, и все же волнение, помню, потряхивало — стать в один ряд с Эйнштейном, Планком, Капицей или Ландау… Тут у кого угодно бабочки в животе запорхают!
Они и сейчас вовсю щекотали меня своими крылышками, до того приятно было, и радостно за Риту. Правда, я виду не подавал, и губы сжимал
Хотя Ритульке мало что достанется. Даже если кинокартина «Лита Сегаль. Расхитительница гробниц 2 — Священные высоты» победит, обойдя конкурирующие ленты из Франции, Италии, Японии, то Гайдай увезет в Москву лишь единственный «Оскар» — за «Лучший фильм на иностранном языке». Один на всех, как тот, что урвал Меньшов за «Moscow does notbelieve in tears».
И еще не факт, что янки будут честны, и не станут подсуживать «своим», из капстран. «Будут — не будут, плюнут — поцелуют, любят…» Не, не любят в Голливуде награждать «комедийные боевики с элементами эротики», им бы только слезливые драмы хвалить…
— Ladies andgentlemen! — загремел голос Билли Кристалла, здешнего комика и ведущего. — Weare starting!
Из-за его спины выпорхнула напарница, юморная Голди Хоун, и вскинула руки — по залу пронесся шквал аплодисментов…
…Накрутил я себя изрядно, поэтому шуточки Билли меня раздражали. Даже блистательные выступления Майкла Джексона или Уитни Хьюстон «не зашли» — их портило неприятное чувство изнуряющего ожидания. И вот…
— So… Recognized as the Best Foreign Language Film… — ведущий взял паузу, и загремел: — «Lita Seagal Tomb Rider: Sacred Heights»!
Зал взорвался ликованьем, а Рита с Инной набросились на меня, пища и мутузя. Концентрированное счастье в чистом виде!
Я едва углядел Гайдая, ошеломленного и растерянного, взобравшегося на сцену. Из-за кулис, переливаясь в длинном платье, как в серебристой чешуе, вышла Сигурни Уивер. Расточая улыбки, она вручила Леониду Иовичу золоченую статуэтку — тот сразу закогтил взлелеянную добычу. Актриса трясла свободную руку режиссера, глаголила нечто духоподъемное, а премированного хватило лишь на сиплое: «Thank youvery much!»
Гайдай, неуклюже прижимая «Оскара», направился было в зал, но тут Голди Хоун шутливо преградила ему путь, и высоко зазвенела в микрофон:
— For the first time in the history of the Academy Award, Soviet actress Rita Garina wins the Oscar for the Best Actress in a Leading Role!
Зал застонал — и неистово захлопал, затопал, загремел! Многие вставали, аплодируя стоя. Феерия!
Рита сначала не поверила. Бледнея, глянула на меня.
— Это… они о ком?
— О тебе, чучелко! — рассмеялся я, отбивая ладони.
— Иди, иди скорее! — заторопила Инка подругу.
«Лита Сегаль» встала и обворожительно улыбнулась залу. А как она гибко двигалась, как поднималась — нет, восходила! — на сцену…
Я сидел и тихо гордился.
Награду Рите вынес Харрисон Форд — малость растрепанный, с вечной своей лукавой улыбочкой. Разумеется, «Индиана Джонс» не удержался и чмокнул в щечку мою красавицу. А та была как в тумане, розовом с голубым!
Но все же набралась сил для ответного слова.
— Thanks to everyone who was worried about my character, — приятный голос сеялся по всему залу. — Thank you all!