Кровавое Благодаренье
Шрифт:
— Погоди, чего-то не понял… — замер я. — А при чем тут, вообще, морпехи? По Конституции армии и флоту нечего делать внутри Штатов!
— А Джимми решил навести «конституционный порядок», — хмыкнул индеец. — Нацгвардия не справляется, а то и вовсе переходит на нашу сторону, вот презик и ввел «ограниченный контингент американских войск»… В Техас, Калифорнию, Аризону, Нью-Мексико… и еще куда-то. Кажется, в Луизиану и Оклахому.
«Попадос», — мелькнуло у меня. Сощурившись, я огляделся.
Наш верный «Тахо» тускло блестел,
Неделю назад, когда мы вышли на мобильный штаб группы «Восток», то наивно полагали — всё, наши приключения на Диком Западе и Диком Юге окончились! Даже с нашими связались. Еще немного, еще чуть-чуть… Фиг.
Сидим, вон, в кустах, жарим сосиски на костерке…
— Есть один момент, — затянул Гоустбир, — с виду позитивный. Возобновились авиаперелеты внутри Штатов, но, правда, только на военных транспортниках. А вовне работает только один аэропорт — имени Кеннеди.
— Значит, нам туда, — вывел Рустам.
Похоже, он сказал недозволенные речи — вдалеке грохнуло, и снаряд вколотился в «Шевроле». Джип буквально разорвало, снося крышу и борта. Секунда — и лишь искореженное шасси весело горит.
— Ложись!
Второй, третий и прочие снаряды ложились с перелетом, и до нас не сразу дошло, что невидимые артиллеристы с северного берега Канейдиан лупят метко — на прибрежном шоссе горели бронетранспортеры ЛАВ-25. Парочка горела, а остальные скучились, и тарахтели своими скорострелками «Бушмастер». В небе нарезал круги рукотворный «стервятник», корректируя огонь батареи в заречье.
Пара вертолетов «Супер-кобра» пронеслась над нами с секущим грохотом, но одной винтокрылой «змеюке» резко поплохело над рекой — взрыв располовинил ее, швыряя обломки по течению.
Артобстрел прекратился так же неожиданно, как и начался. Мы лежали, вжимаясь в траву, а вокруг тишина.
— Всё, что ли? — глухо спросил Харатьян.
Боярский вяло заматерился, один лишь Рустам, приняв героическую позу на четвереньках, осведомился:
— Живы?
— Типа того, — буркнул Видов.
Встав, я поинтересовался у Рахимова, признавая за ним командирство:
— Может, сходим? Глянем?
Спецназовец глянул в сторону дороги, над которой стелился черный и серый дым.
— Пошли! Хуже не будет…
Пригибаясь, мы сторожко вышли к шоссе. Полный разгром…
Видимая с обочины, батальная сцена впечатляла — десятки бронемашин выстроились «змейкой», порой съезжая в кюветы. Перевернувшиеся, развороченные прямыми попаданиями, догорающие… Десятки тел в полном боевом не особо ужасали — насмотрелись мы всякого, но для американцев артналет выглядел, наверное, полным безумием. Враг никогда не ступал на землю Штатов, разве что в дурацких боевиках. Дожили, так сказать.
— Дождались, — выцедил Рахимов, вторя моим мыслям.
Я заглянул за распахнутую бронедверцу — на жестком сиденье валялась
— Ты чего? — оторопел Харатьян.
— Вживаюсь в роль, — буркнул я. — В гражданском мы кто? То ли мирняки, то ли ополченцы. Подозрительные типы. Значит, надо быть в форме… В обоих смыслах.
— Михаил прав, — кивнул Рустам. — Станем «своими среди чужих» — и вырвемся. Хотя бы из Техаса.
И стали мы подбирать себе форму. Актеры морщились — раздевать трупы им претило. Как будто у нас был богатый выбор…
Мы прошли метров сто вдоль дороги, и переоделись морпехами. А на сто первом метре нарвались на выживших — двое парнюг мелко тряслись, забившись вглубь штурмовой амфибии.
— Эй! — грубо окликнул я. — Хорош вибрировать! Кто хоть обстрелял конвой, известно?
— «Че-черная г-гвардия»… — замычал один из храбрецов.
— Союзники, мать их! — выцедил Видов, изображая голливудского героя-одиночку. — Сэр! — обратился он, произведя меня в офицеры. — Прикажете продолжать осмотр?
— Продолжайте, — молвил я мужественным голосом.
— Сэр! — вытянулся Олег. — Да, сэр!
Живых мы насчитали человек десять, зашуганных и почти невменяемых. Вероятно, личного состава уцелело больше, да разбежалась морская пехота…
— Да-а… — презрительно сплюнул Рустам. — Это вам не «черная смерть». Чак! Узнал чего?
— Да, сэр! — скупо улыбнулся индеец. — 2-я дивизия морской пехоты. Переброшена из Кэмп-Леджен… м-м… Северная Каролина, по-моему. 2-й механизированный разведбат, рота «Альфа». Рота двигалась к сороковому интерстейт-хайвею, и дальше, на Оклахома-Сити.
— Ну, и нам, товарищи, туда же, — ухмыльнулся Рахимов, — на Оклахомщину!
Воскресенье, 14 апреля. Утро
Израиль, Ямит
— До вечера, парни! — Рута Шимшони энергично махнула загорелой рукой, и выпрыгнула из рыкающего, звероподобного джипа. С ее погончиков тускло блеснули две скошенные звездочки.
Парни дружно оскалились, провожая взглядами командиршу, а огромный водитель, смахивавший на Чубаку из «Звездных войн», куртуазно пророкотал:
— До вечера, гэвэрэт!
Роняя любезную улыбку, Рута независимо взмахнула туго стянутым «хвостом», и зашагала к белому приземистому домику — стремительной, будто летящей поступью. Волосатый человечище за рулем облизал глазами ладную, спортивную фигурку молодой — больше тридцати не дашь — стройной женщины. Ростом, правда, старлейка не вышла — ему по грудь будет… Да разве ж в этом дело?
Шумно вздохнув, водила плавно тронул с места старенький русский «Тигр».
А Шимшони отворила дверь, шагнула в кондиционированную прохладу — и будто сняла с себя тяжкий груз. Наедине с собой можно не притворяться амазонкой.