Кровавое золото Еркета
Шрифт:
Так что пришлось распорядиться создать нумизматический музей — историков, как и поэтов, в Хорезме всегда доставало, ведь в медресе давали исключительно теологическое и гуманитарное образование. А заодно создать архив в отдельно отведенном здании — древних свитков на разных языках было множество, и требовалось во всем тщательно разобраться, благо имелись знающие смотрители.
— Ладно, иди пока — делом займись, рыбаки тут есть, и немало, лодки имеются. На службу найми тех, кто по реке плавает и хорошо ее знает вплоть до верховий — лоцманы зело нужны будут. И на Арале также — море обследуй внимательно, определи места, где городки построить можно, на колодцы внимание обрати. Если что, то в нужных местах опреснители поставим — в жаркие дни, а они тут почитай все лето,
— Да, ваше величество, в Астрахани еще — зело полезная штука для пустыни, где соленая и горькая вода есть, а пресной мало. В плавание уйду, как подходящее судно построим.
— Учти, зимой северная часть Арала замерзает, да и штормит всегда — лучше не соваться. И в воде на зиму суда не оставляй — на берег вытаскивайте, тогда долго служить будет, и дерево меньше гнить станет. Дорого оно здесь, ценить его нужно и бережно относиться.
— Да я уже понял, — буркнул моряк и склонился в поклоне — строптивец унял свой характер, больно вознесся Бекович, на которого он доносы царю Петру писал. Но моряк дельный, умелый и знающий, так что новоявленный шах отпустил его мановение длани. И задумался, оставшись один — только на отдалении от беседки стояли телохранители в своих серых с серебром халатах, до зубов вооруженные и очень внимательные, ибо в случае гибели правителя от рук убийцы, все они ненадолго его переживут, как и семьи — жены и дети, родители.
Какие времена на дворе, такие требуются и гарантии! Железобетонные, на крови и смерти замешанные — иного сейчас не приемлют!
Бекович взял с блюда персик, впился зубами в сочную сладкую мякоть. Бросил косточку, вытер пальцы и рот платком.
— Надеюсь, Досим-бей выполнит свою миссию, и наши подарки царю по сердцу придутся. Может и удастся спасти Алексея, выкупить его голову. По крайней мере, я сделал все что мог — царевич намного лучше вечно пьяной блудливой мачехи, или двоюродной сестрицы Анны Иоанновны, или даже сродной младшенькой Лизоньки, что ему самому в дочки годиться. А заодно привезет картофель, помидоры и табак. Кукурузу, капусту и огурцы здесь уже выращивают, а вот для подсолнечника слишком жарко. Да и в мое время его не растили, так изредка встречались. Хорошо бы с чаем попробовать — может кусты и приживутся…
Бекович тяжело вздохнул — зеленый чай шел караванами из Китая, по «Великому шелковому пути», тючки с ним стоили баснословно дорого, но на него уже все «подсели», чайхана в любом селении была. А вот в Индии данный напиток пока не получил распространения, хотя в Ассаме в джунглях было много дикорастущего чая, причем отнюдь не кустами, а деревьями. Как он помнил, лишь в начале 19-го века англичане там начнут устраивать в Индии и на Цейлоне огромные чайные плантации.
Потому в голове родился план — привезти из Китая несколько сортов чайных кустов, причем приоритет отдать тем, которые выращивают высоко в предгорьях с их колебаниями дневной и ночной температуры. Ведь чай в его время выращивали в Персии, на южном побережье Каспия, в той же Гиляни, да азербайджанской Ленконрани. Да и в Казахстане, как он знал, в советское время эксперименты проводили на Сырдарье, а там ведь намного севернее Хорезма или той же Амударьи в верховьях.
— Дело стоит того — плантации великую пользу принесут. Если Петр свой персидский поход устроит, то и мне надо будет свою долю урвать — хорезмшах я или кто?! Но тогда надо как-то «отжать» или выпросить крепость на Мангышлаке, или туркмен начать присоединять понемногу. И выйти к Красным Водам с другой стороны. Стоит овчинка выделки, ох как стоит, и время есть на подготовку!
Бекович задумался, постукивая пальцами по блюду — ломоть ароматной дыни вздрагивал. До похода Петра оставалось четыре с половиной года, а за это время было необходимо повести реформы, создать регулярную армию, построить первые мануфактуры и заводы, начать добывать золото и серебро, а также другие полезные ископаемые.
Но все это невозможно сделать, ибо Хорезм малолюден и беден ресурсами, нужно покорять богатый Мавераннахр, начинать войну с Бухарой. Вот только там населения раз в десять больше,
Одно хорошо — у соседа полный раздрай идет, эмиры не желают подчиняться Бухаре, Коканд с обширной Ферганской долиной отпал. Так что если царь Петр Алексеевич даст ружья и пушки, да солдат, то не грех такой ситуацией воспользоваться…
Глава 43
— Великий падишах Севера, государь и царь Петр Алексеевич, прими дары от хорезмшаха Девлет-Гирея, что преподносит тебе их с великим почтением. Желая твоего высокого покровительства и братской дружбы, как между монархами и положено, ибо они одной владыческой крови, и их властвование самими небесами благословляется. И позволь мне слуге верному хорезмшаха, визирю Досим-бею, спросить тебя, ваше царское величество — по здорову ли ты, нет ли хворости какой?!
— Здоровы мы, чего и тебе желаем, визирь! По здорову ли младший брат мой, его шахское величество Хорезма Девлет-Гирей, славный потомок родового корня Чингиз-хана?
Царь Петр Алексеевич говорил громко, на весь зал, в котором, несмотря на полдень, было сумрачно — все же конец ноября в столице, в его любимом «Парадизе». Свинцовые тучи нависали над строящимся городом, дул порывистый ветер с залива, шел мокрый снег, облипавший стены и крыши возведенных дворцов и зданий.
— Когда я уезжал из Хивы, дабы припасть к подножию трона великого падишаха Севера, хорезмшах Девлет-Гирей был в здравии, чего и вашему величеству искренне желал.
Визирь отвечал царю с низким поклоном, подобострастно, чуть заискивающим тоном. Они оба разыгрывали написанные заранее роли в действе, что сейчас шло перед глазами не только собравшихся европейских посланников, которые отчаянно силились понять, что перед ними происходит на самом деле, а перед представителями монархов двух значимых стран Востока — турецкого султана и персидского шаха.
А вот те мгновенно осознали суть происходящего, и оно им сильно не понравилась, особенно персидскому представителю. Еще бы — русский царь отправил послом в Хиву своего чингизида с сильным отрядом войск. А тот свергнул Шергази-хана с престола, разгромил его армию, которая большей частью, согласно древним традициям, перешла на сторону победителя, и стал новым хивинским повелителем.
Но это еще полбеды — этот проклятый вероотступник и прихвостень шайтана Девлет-Гирей провозгласил себя хорезмшахом, династия которых прекратилась после завоевания Хорезма Чингиз-ханом пятьсот лет тому назад, когда шахский титул перешел к законным владыкам Персии. И теперь, прилюдно, во всеуслышание русский падишах признает своего князя Бековича-Черкасского хорезмшахом.
Да за меньшее войны начинали!
Теперь шахиншах обязан или начать войну с русскими и хивинцами, либо признать новоявленного шаха Хорезма. В последнем случае на стороне Девлет-Гирея вековая традиция, он не самозванец, а чингизид, а потому может быть ханом. А также и то, что в древнем Гургандже правили шахи, которые распространяли свою власть не только на Мавераннахр и Хоросан, но на всю Персию и часть Афганистана.
Представитель Оттомонской Порты моментально оценил коварнейший поступок русского царя, который шесть лет тому назад получил от султанской армии громкую оплеуху на Пруте и подписал унизительный мирный договор, который дезавуировал все достижения Азовских походов. Ослабить векового врага — Персию — да еще чужими руками, было слаще халвы, вот только захват Хивы это уже чересчур как-то. Слишком вызывающе, что ли. Хотя экспедиция замаскирована под посольство, но то, что во главе ее правоверный, к тому же потомок Чингиз-хана, не давала возможности выразить свое неодобрение, тем более, что данный поход задевал интересы не османов, а персидского шахиншаха. А вот ударить последнего в спину, когда тот пойдет с армией на Хиву, представлялось весьма выгодным делом, так как можно было прибрать к рукам султана обширные владения. Так что поставь русские хоть двух шахов, можно было не сомневаться, что владыка Блистательной Порты признает обоих.