Кровавые ангелы

Сваллоу Джеймс

— Да-да! — подхватил Рафен с жаром. — Понимаешь, Делос… Миазмы, которые проникли в наши ряды, это уже слишком. Я не могу объяснить, что произошло с моим братом Аркио… И то, что случилось на площади… Раньше я такого не видел, это походило…

Капеллан снова кивнул. В его голосе звучало благоволение, хотя голос выходил изо рта стального черепа.

— Ты смущен, Рафен, и это естественно. После того, как «Беллус» достиг Кибелы, случилось слишком многое, и все мы чувствуем напряжение. Слишком многие братья ушли навсегда, твой наставник среди них, и это тебя грызет.

Он приложил руку в черной перчатке к груди Рафена.

— Ты не

был бы сыном Сангвиния, если бы не воспринимал каждую смерть так остро, как мы воспринимаем гибель нашего лорда-прародителя. Но он протянул нам руку из прошлого, и Аркио — его сосуд.

У Рафена застыло лицо. Он не видел облика Делоса, но уже знал, что капеллан попал под то же самое влияние, которое распространилось на многих боевых братьев.

— Да, конечно, — сказал он безучастно. — Спасибо за вашу мудрость.

Делос поманил его.

— Пошли, Рафен, — сказал он. — Будет справедливо, если ты, присутствуя там, услышишь слова родного брата. Составь мне компанию.

Капеллан отмахнулся от двух почетных стражей, и Рафен последовал за ним, ощущая, как внутри основного желудка растет ледяной ком.

Десятки Кровавых Ангелов в два полукруга свободно расположились в конце зала. На противоположном конце той же часовни, возле застекленного окна и балкона, Рафен заметил воинов в золотых шлемах, которые хоть и убрали оружие, но держались настороже. За ними посверкивало белым и красным — там стоял Сахиил и разговаривал с кем-то в обычной тактической экипировке десантника. Аркио, вразрез со своим положением, держался позади, словно простой рядовой космодесантник. Все солдаты отличались генетически созданным телесным и умственным превосходством. Обширное наследие включало рост и осанку; более чем двухметровые космодесантники выглядели среди представителей человеческой расы как герои из легенд. И все же Аркио, казалось, возвышался над остальными. Это было бесспорно. Чистая сила, окружавшая родного брата Рафена, источала ауру, властную и неосязаемую.

— Кем стал мой брат? — шепнул себе под нос Рафен.

— Это миг гордости для всех Кровавых Ангелов, — произнес Делос. Рафен не понял, слышал ли капеллан его комментарий. — Уверен, сам Данте уделил бы время происходящему.

Рафен внимательно оглядел зал, изучая лица космодесантников. У тех, кто был в шлеме, он изучал язык телодвижений. Все Кровавые Ангелы были возбуждены, нетерпеливы и горячо желали задать вопросы Благословенному. Сердце в груди Рафена словно сдавили холодные пальцы.

«Все разглядывают его с почтением. Во имя Грааля — я что, единственный усомнившийся? Корис умер, и лишь я теперь задаюсь вопросами».

Затем родилась еще более коварная мысль: а что если он, Рафен, неправ? Если Аркио действительно коснулась рука великого Ангела? Тогда поставить под сомнение его святость — все равно что впасть в величайшую ересь.

«И все-таки я не могу избавиться от ощущения, что здесь что-то неправильно…»

Мысли ходили по кругу. Рафен видел, как из вестибюля вошел инквизитор Стил; его лексмеханик плелся сзади. Агент ордоса коротко переговорил с Сахиилом, а затем подошел к кафедре часовни.

— Братья! — Голос Стила был тверд. — Нам нужно избрать путь, и я предлагаю вам следующий план.

Он сделал паузу, чтобы осмотреть зал и оценить настроение воинов. Взгляд Стила задержался на Рафене, который стоял рядом с Делосом. Инквизитор нахмурил брови. Когда он наклонился вперед, электротату в виде аквилы поймало отблеск фотонных свечей.

— Извечному

Врагу на Шенлонге пустили кровь, но он не побежден и сменил тактику. Раньше мы были подвижной силой, которая нападала на стационарную цель, теперь Несущие Слово рассеялись и мобильны, а Кровавые Ангелы вынуждены защищать крепость Икари. Все мы знаем боевую доктрину Несущих Слово. Они бьются до конца, и хотя Благословенный Аркио, возможно, сломил их, они перегруппируются и вернутся, чтобы нам досаждать.

— Значит, встанем здесь гарнизоном? — спросил закаленный сержант штурмовой роты. — Отыщем этих подонков и убьем их прежде, чем они смогут напасть и исчезнуть?

Эти слова вызвали одобрение Стила.

— Мир-кузница обязан жизнью Кровавым Ангелам, и мы не скоро его покинем.

Он взглянул туда, где стоял Аркио, словно спрашивая у него позволения продолжить.

— Губернатор планеты Шенлонг был убит сразу, как только началась оккупация силами Хаоса. Ни один из его помощников не найден живым.

Инквизитор знал, что говорил: он сам все сделал, без шума казнив трех чиновников Министорума в камере глубоко под часовней.

— Поэтому я принимаю на себя обязанности и положение губернатора, а своим оплотом выбираю это здание. В новом качестве я издаю свой первый эдикт — петицию Кровавым Ангелам, чтобы они очистили этот мир от скверны Хаоса.

— Это будет сделано! — воскликнул Сахиил твердым и исполненным рвения голосом.

— Не сомневаюсь, — мягко ответил инквизитор. — Теперь я даю слово брату Аркио.

Рафен ощутил волну интереса, пробежавшую по рядам Кровавых Ангелов. Космодесантники внимательно наблюдали за его младшим братом, который занял кафедру. Аркио наградил собравшихся спокойной улыбкой. Но она выглядела странной. Рафен не мог припомнить у брата такого выражения лица: оно было одновременно властным и обыденным, бесконечно старым и бесспорно юным. Кровавый Ангел задумался: что если бы их отец очутился здесь, в этой комнате? Узнал бы старый, поседевший родич своего второго сына? С годами лицо Аркио становилось все менее похоже на прежнее, приобретая идеализированные, благородные черты, свойственные Кровавому Ангелу. Делос, сдерживая дыхание, пробормотал молитву. Рафен разобрал: «Аркио Благословенный». Это была та самая литания, которую Люцио произносил на «Беллусе». Легендарные деяния Аркио уже вошли в персональную мифологию, питая веру в него. Рафен понял, что не может встретиться взглядом с братом, — он опасался, что юноша заметит его колебания. В какой-то мере Рафен сожалел, что не может принять заявленную Сахиилом идею божественности. Он завидовал несомненной преданности остальных воинов, но сердце и душа Рафена безвозвратно принадлежали эдиктам ордена и слову Бога-Императора, а в них не было и намека на появление нового Сангвиния.

— Братья, ваша поддержка радует меня, почту за честь принять ее. — Аркио указал на окно часовни. — Мы очистим Шенлонг от скверны и все вместе сделаем этот мир светочем справедливости.

Гул одобрения пробежал по рядам.

— Я… Мы прошли проверку, собратья. Нас сочли готовыми к будущим великим испытаниям. Шенлонг — лишь первый мир, который мы освободим. Спустя годы мы оглянемся назад и скажем: здесь… — Он со свирепой усмешкой на лице хлопнул по кафедре рукой. — Здесь начался наш Крестовый поход крови! Я принял совет лорда Стила и его преосвященства Сахиила и теперь предлагаю вам план, который откроет новую эру в хронике сынов Сангвиния!