Кровавые берега
Шрифт:
Кроме ушибленной руки Сандаварга иных неприятностей баллестирады нам не причинили. Перезаряжаются они примерно минуту, и если освободители не оплошают, от следующего обстрела нас защитит уже броня истребителя.
Очередной разгон, удар и третий заслон повержен! Искореженная многотонная решетка вылетела из проема и с лязгом докатилась почти до фонтана, сметя со своего пути одного охранника и трех избивающих его бунтарей. Следом за ней должен был очутиться во дворе и «Гольфстрим». Однако де Бодье поступил благоразумнее. Он не стал выгонять истребитель из прохода целиком, а выкатил его оттуда на треть – так, чтобы наружу торчала лишь носовая часть корпуса и передние колеса. А чтобы тюремщики
Нет, кажется, я недооценил своего механика. Когда нужно, он мог проявить и расторопность, и смекалку. И если я все же не выберусь отсюда живым, то хотя бы буду спокоен, что «Гольфстрим» остался в надежных руках…
Мы приближались к нему с правой стороны. Одна из носовых бойниц открылась, и Сандаварг, высунувшись из-за щита, замахал рукой, пытаясь привлечь к нам внимание тех, кто находился на бронекате. Не заметить нашу прячущуюся под огромным «зонтом» компанию было трудно, ведь мы – единственные, кто не участвовал в идущем на тюремном дворе побоище.
Вскоре вслед за открытой бойницей приподнялся и один из листов защитной палубной кровли. В образовавшемся просвете тут же появилась аварийная стремянка. Она была высунута наружу и зацеплена за верхний край борта, а между ним и кровлей так и осталась щель, через которую нам предлагалось попасть на истребитель.
Бросать «зонтик» и бежать сломя голову к «Гольфстриму» было рано – сверху на нас продолжали сыпаться болты и пули. Вместо этого Тунгахоп ускорил счет, и мы прибавили шаг. Отчего, наверное, со стороны выглядели довольно комично: восемь топающих в ногу мужиков, несущих над собой утыканный стрелами щит… Правда, вряд ли кому-то хотелось сейчас над нами насмехаться. А особенно вертухаям, что полностью утратили контроль над воротами.
Мы спешили, как могли, с тревогой ожидая второго баллестирадного обстрела, но первыми лестницей воспользовались все-таки не мы, а кабальеро. Они шустро спустились по ней на землю и рассредоточились у борта с оружием наготове. Судя по решительным лицам Анхеля и одиннадцати его compa~neros, они поклялись любой ценой пробиться к камере дона, но решили сначала дождаться Убби, чтобы получить от него всю нужную информацию. Плацдарм для атаки гвардейцы выбрали удачный. Колесо бронеката и козырек его защитной кровли заслоняли их от выстрелов, в том числе и от тяжелых снарядов.
За тем укрытием еще имелось место, и мы также могли им воспользоваться. Когда до колеса осталось два десятка шагов, Тунгахоп скомандовал избавиться от щита, и мы, крякнув, отбросили отяжелевший от увязших в нем стрел «зонтик». А затем, уже без счета и не в ногу, рванули наперегонки к «Гольфстриму».
И именно в этот момент – не раньше, не позже! – баллестирады вертухаев выстрелили вновь…
Снаряд одной из них просвистел так близко от моей левой щеки, что я даже ощутил дуновение рассекаемого им воздуха. Шарахнувшись испуганно в сторону, я случайно налетел на бегущего рядом Херлуфа. Он инстинктивно отпихнул меня, а поскольку мои защитные рефлексы, в отличие от его, оставляли желать лучшего, я не устоял на ногах и распластался в пыли.
Все еще звучащий у меня в ушах жуткий свист стрелы не позволил мне разлеживаться. Не мешкая ни секунды, я вскочил на четвереньки и с низкого старта промчался оставшееся до укрытия расстояние, едва не врезавшись на финише головой в живот какому-то кабальеро.
Увы, не все
Так мы лишились еще одного члена нашего маленького тюремного братства. На сей раз нас покинул Эдред, и его гибель заставила северян разразиться такой бранью, что она даже заглушила царящий во дворе гвалт. Убби знал погибшего меньше всех, однако именно он подошел к Анхелю и, еще до того, как тот раскрыл рот, спросил:
– Вы приготовили нам оружие, кабальеро?
– Да, северянин, – подтвердил лейтенант. – Оно наверху. Просто мы не думали, что вы…
– Эй, на развалюхе! – задрав голову, рявкнул не дослушавший гвардейца Убби. – Живо бросайте сюда все железо, какое у вас есть! И моих братьев тоже! – Потом вновь посмотрел на Анхеля и, сверкнув глазами, заявил: – Мы идем с вами, южане! Я знаю, где держат вашего команданте! И если по дороге туда я и мои братья перебьем меньше охраны, чем вы, после боя я лично вычищу всем вам сапоги! Мое слово!
Тунгахоп, Квасир, Тур, Фреки и Херлуф поддержали почин Сандаварга одобрительным ревом. Слегка опешившие от столь неожиданного вызова кабальеро тоже оживились и благодарно закивали. Что ни говори, с такой поддержкой им теперь сам черт был не брат.
Выглянувшая из просвета между бортом и кровлей Малабонита (даже сейчас, когда мне было вовсе не до сантиментов, я отметил, как сильно по ней соскучился) не стала перечить северянину и, помахав рукой, дала понять, чтобы мы расступились. А затем взялась выбрасывать на освободившийся пятачок арсенал, который мы забрали с «Зигфрида» и с тех пор валявшийся у нас в трюме. Ликуя, словно дети, одаренные новыми игрушками, гладиаторы подбирали мечи, топоры, тесаки, палицы и ничуть не расстраивались из-за того, что оружие табуитов было по северным меркам легковато. Крепыши-коротыши быстро исправили этот недостаток, прихватив не по одной, а по две единицы приглянувшегося им оружия. Затем, чтобы сражаться сразу обеими руками и не оставить вертухаям ни малейшего шанса выжить.
Последними с «Гольфстрима» грохнулись оземь увесистая труба с набалдашником и приклепанными к ней ручками – самодельный переносной таран, а также братья Ярнклот и Ярнскид. И на том оружейный дождь прекратился. А вот мне не перепало вообще ничего! И пускай я знал, что не буду взят на грядущую битву, все равно было неудобно, когда меня – недавнего героя арены! – унижала перед боевыми товарищами собственная супруга! Хоть бы самый завалящий кинжал для проформы скинула, и то было бы не так обидно. Но нет, Долорес об этом даже не подумала, что, впрочем, было для нее сейчас простительно.
– Чего вылупился? Тоже, что ли, на войну собрался?! Вконец ополоумел?! А ну живо лезь наверх, пока тебя там внизу на куски не порвали! – вместо приветствия обхаяла меня сверху Малабонита, растаптывая остатки моего самолюбия. Похоже, в мое отсутствие она успела позабыть, кто является шкипером этой посудины. Ничего, скоро я ей об этом напомню!
– Проваливай на развалюху, Проныра! – поддержал Мою Радость Убби. – Да смотри, чтобы к нашему возвращению туда не набились лишние пассажиры!
И, громыхнув намотанной на кулак цепью о щит, подал соратникам знак, что готов ринуться на противника…