Кровавые берега

Глушков Роман Анатольевич

Разгребанием оставшегося бардака занялись мы с Убби. И когда наши храпящие сокамерники были аккуратно разложены рядком вдоль стены, во мне, взмокшем и выдохшемся от работы, шумели лишь остатки вчерашнего веселья. Чего нельзя сказать о похмелье. От быстрого протрезвления оно взялось терзать меня на несколько часов раньше положенного срока. Хотелось отложить разговор с Сандаваргом до утра и тоже завалиться спать, но разве я мог так поступить, не расспросив его хотя бы о самом главном. И в первую очередь о том, каким ветром его вообще сюда занесло.

– Если думаешь, что у тебя одного выдался веселый месячишко, ты крупно ошибаешься. – Убби зевнул, разлегся на спальном месте покойного Улуфа и, заложив руки за голову, повел свой рассказ. За окнами, которые нам снова открыли, уже светало, но сегодняшний тюремный подъем гладиаторов не касался. – Поначалу все шло в точности, как мы и планировали. Шкипер Вирен и Сенатор погнали обе развалюхи на юг в тот же день, как только вы с Кавалькадой ускакали.

Дорога разведанная, Столпов по пути нет, Вседержители больше не докучают. Лишь дикари на горизонте то и дело проскачут, но они – твари пуганые, поэтому к железным развалюхам даже на три катапультных выстрела не приближаются… Скука смертная, короче говоря. Раньше хоть с гвардейцами цапались, все веселей было, а тут хоть удавись с тоски. Эх, не таким я представлял себе край света, Проныра! Совсем не таким, загрызи его пес… В общем добрались вскоре до озера, где табуиты водой заправлялись, и снова лагерь разбили. Там и решили, как договаривались, вашего возвращения дожидаться. Места тоже скучные, но хотя бы красивые. Я у таких огромных озер еще никогда не бывал. Поэтому первую пару дней просто просиживал на берегу, шум волн слушал да вдаль таращился. Главное, здесь не жарко, что, сам понимаешь, нам, северянам, особенно по душе. Потом, когда на большую воду вдоволь насмотрелся, гляжу, все делом заняты, а значит, надо и мне чем-то руки занять. Хотел поначалу толстяку помочь железяки перебирать, но он меня к ним даже близко не подпустил. «Помню, – разорался, – как ты на «Зигфриде» гайки срывал и инструмент ломал, поэтому снова получишь гаечный ключ только через мой труп!» Ладно, плюнул я на него и на его механизмы и пошел другую работу искать. К женщине твоей даже подходить не стал. Она свои тряпичные крылья собирала по рисункам Дарио, а это дело тонкое, аккуратности требует, тут от меня подавно пользы не будет. Один господин Физз ко мне с пониманием отнесся. «Охота здесь – дерьмо, – говорит. – Птица вся крупная, умная, на свет ночью в пасть не летит, а бабочек вообще нет. Да и холодно слишком по ночам. А меня на холоде в сон клонит, вялый становлюсь, никого сам поймать не могу. Может, изловишь мне на досуге пару живых птичек, если тебе не трудно, а то я по свежатинке очень соскучился». Ну, ради хранителя Чистого Пламени я не только птичек, а стадо антилоп голыми руками с радостью переловлю! Так что сплел силки и пошел по берегу птичьи гнездовья искать. Заодно, думаю, и свежих яичек добуду, ведь господин Физз их тоже обожает… Не сказать, чтобы такая работа была мне по душе. Но что поделать, если поблизости никто не нарывается на знакомство с братом Ярнклотом, да и хранителю разве откажешь? Так и промышлял по округе неделю, пока внезапно не вернулся этот Анхель с отрядом, загрызи их пес, и не рассказал, в какое паскудство вы с Дарио и команданте вляпались.

– Анхель? – удивленно переспросил я. – Тот самый лейтенант Анхель, который выступал парламентером от Кавалькады, когда мы держали в плену сеньора Риего-и-Ордаса?

– Точно – он и есть! – подтвердил северянин. – Он и еще одиннадцать кабальеро, которым повезло вырваться из города после ареста команданте. Владычица хитро поступила: сначала вроде как за одними вами стражу отправила, а когда та за ворота казарм проникла и вас скрутила, тут и черед кабальеро настал. Но они-то угрозу нутром чуют, с самого начала смекнули: что-то неладное творится. Еще днем, когда вы в Садалмалик въехали, весь город на вас косо поглядывал. С той поры кабальеро ушки на макушке держали. И когда солдаты их вязать начали, они схватились за шпаги, кирасы напялили и – на прорыв к конюшне!.. Хорошая, говорят, была битва. Вот только неравная. Вдобавок кое-кто из гвардейцев в городе со своими семьями ночевал, и до них было не докричаться – казармы оцеплены… Короче говоря, днем их вернулось в город двадцать семь, не считая вас и дона, а ночью с боем из города вырвалось всего двенадцать. Остальных либо схватили, либо они полегли на улицах и у городских ворот. Вернее, все они теперь мертвы. Насколько Анхель в курсе, тех кабальеро, кого схватили, Владычица на следующее утро повесила. Без суда и следствия, якобы за измену. Но на самом деле – из страха, что начнутся волнения и народ их освободит. В Садалмалике помимо самих гвардейцев проживает много отставных ветеранов Кавалькады, и они могли бы возмутиться таким произволом. Ну а какой резон сытому и довольному жизнью ветерану бузить, если вступаться не за кого, кабальеро и команданте в городе нет, а о том, куда они запропастились, ходят лишь слухи. Так, словно остатки Кавалькады и вовсе не возвращались домой, а продолжают считаться без вести пропавшими на севере.

– Всемилостивая Авось! – Я схватился за голову. – Даже не знаю, что станет с сеньором Балтазаром, когда я ему об этом сообщу! Еще пятнадцать compa~neros погибли, причем от рук своих же! Боюсь, дона эта новость доконает еще до того, как он взойдет на эшафот!

– Тебе что, разрешено не только пить вино и дрючить шлюх, но и общаться с команданте?! – удивился в очередной раз Сандаварг. – Анхель говорил, что его упекли туда же, куда и тебя – в Ведро, – но был уверен, что вам с доном нипочем не дадут свидеться.

Настал мой черед рассказать о

своих похождениях. Короткого ответа на этот вопрос не существовало, и мне так или иначе пришлось объяснять Убби все с самого начала.

До этой минуты северянин пребывал в полной уверенности, что Дарио также находится здесь, и, раз уж я о нем не заикнулся, значит, он жив и здоров. Известие – или, вернее, пока лишь предположение – о судьбе нашего юного друга стало для Сандаварга неприятным откровением. Он помрачнел и выругался. Лежать ему сразу расхотелось. Поднявшись на ноги, Убби подошел к ближайшему окошку и задумчиво уставился на проникающий в казарму утренний луч солнца. Меня Сандаварг не перебивал, но, похоже, слушал мой дальнейший рассказ вполуха. История моего знакомства с Тунгахопом и битва в Кровавом кратере новоприбывшего гладиатора уже не интересовали. И впрямь, чему тут удивляться? Мы с Убби творили подвиги и похлеще. К примеру, не так давно мы всего за полчаса успели сбросить в пропасть вакта, прикончить трех Вседержителей и сбить их летучий корабль.

Я закончил освещать свои гладиаторские похождения, но Сандаварг продолжал торчать у окна в угрюмом настроении и таращиться в одну точку.

– Если команданте не ошибся, – а раз его еще не вздернули, то он наверняка прав, – у нас серьезные проблемы, – заговорил, наконец, Убби. – Узнав, что Владычица швырнула тебя и Дарио в тюрьму, мы поняли, что из вас могут вытрясти всю правду о «черной грязи», и решили ее перепрятать. Причем так, чтобы никто из нас – ни я, ни твоя женщина, ни толстяк, ни господин Физз – уже не знали, где надо искать этот груз. Ведь если и мы угодим в лапы к южанам, наш ящик уже ничто не спасет… Сказано – сделано. Перегрузили «грязь» на танкер, а потом велели табуитам искать путь на восток и уезжать подальше от этих берегов. Можно же при желании и такую гигантскую развалюху загнать вглубь Индианы, если с умом к делу подойти, верно я толкую, шкипер? Тем более что дикари Вирену не страшны, еды у него полно, и от жажды табуиты не умрут.

– А вы, значит, решили отправиться в другую сторону – на запад, нам на выручку! – Приятно было осознавать, что кто-то готов пойти ради тебя на самоотверженный поступок. И в то же время я не мог не осудить товарищей за их безрассудство. Возможно, шкипер из де Бодье и неплохой, но вот управлять истребителем в бою неуклюжий Сенатор вряд ли сумел бы.

– И что нам еще оставалось? – пожал плечами Убби. – Твою женщину было не удержать. Толстяк тоже перед тобой в неоплатном долгу. Ну а я, ты знаешь, с пеленок от драки не бегаю. А тем более от такой драки, какую мы решили тут учинить. На этот случай Вирен даже выделил нам своего второго механика, селадора Шлейхера, потому что, когда начнется заваруха, Сенатору без второй пары рук придется туго. Обговорили, что почем, а спустя сутки распрощались с табуитами и разъехались на наших развалюхах в разные стороны.

– А лейтенант Анхель?

– Анхель и его люди за нами увязались, разумеется. Сильно сомневались, что застанут дона Балтазара живым, но поклялись, что пойдут штурмовать тюрьму вместе с нами. Чтобы если не спасти, то хотя бы поквитаться за своего команданте. Правильные ребята, даром что южане. Уважаю, хотя при ином раскладе всех поубивал бы!

– Штурмовать тюрьму?! Да пропадите вы пропадом! – Я рывком уселся на полу и изумленно вытаращился на Убби. – А другой, не такой безумный способ, нельзя было придумать? Можно же, например э-э-э… ну, скажем, перехватить конвой гладиаторов, когда нас повезут на следующий турнир в Кровавый кратер!

– Что ты городишь? Не проспался, что ли, еще? Или это Биби вдобавок ко всему тебе еще мозги всю ночь дрючила?! – возмутился Сандаварг. – Какой конвой, похмельная твоя башка! Откуда, загрызи тебя пес, мы могли знать, что ты споешься с моими братьями? Ниоткуда! До чего смогли, до того и додумались! Про гладиаторов-северян нам Анхель, конечно, рассказал, на что я и понадеялся. Отличный план, думаю! Позволю южанам скрутить меня рядом с Садалмаликом и сознаюсь на допросе, что прибыл сюда, прячась в цистерне пришедшего с севера танкера, чтобы отыскать пропавшего брата. Потом наверняка попаду в Ведро к гладиаторам, заручусь их поддержкой, найду тебя и Дарио, подготовлю вас к побегу и прикрою вам спины, когда начнется бедлам! Теперь-то задним умом можно всяких планов нагородить, только что это изменит? Назад дороги нет! И потому, хочешь не хочешь, но у нас с тобой всего четыре дня на то, чтобы размяться перед дракой.

– Как вы вообще умудрились проехать сюда незамеченными и где прячетесь сейчас?

– Сделали точь-в-точь, как тогда, когда мы прорывались в осажденный Гексатурм, помнишь? Привязали к обломку мачты длинный штырь, повесили на него флаг Владычицы Льдов, нарисовали на бортах ее гербы, поменяли название на это… как его… «Октант»! Вирен сказал, что есть у Владычицы такой истребитель, который стережет северо-восточную границу. Южнее мы с ним вряд ли столкнемся и в то же время не вызовем подозрения, если какой шкипер-южанин заметит нас издали. Главное, не подъезжать слишком близко к другим развалюхам и не общаться со встречными караванщиками. А остановились мы примерно в часе езды отсюда, среди прибрежных скал. Твоя женщина всерьез порывалась ворваться сюда без промедления и раздербанить это место на металлолом, но толстяк и я уговорили ее малость повременить…