Кровавые Горгоны
Шрифт:
Саргаул что-то нашептывал себе под нос, пытаясь починить танк. Но когда Варсава подошел к нему, он увидел, что там нечего чинить. Машина сгорела дотла.
– Брат, что ты делаешь? – спросил Варсава.
Саргаул взглянул на него так, будто никогда не видел его раньше. Еще мгновение он смотрел на Варсаву, а затем снова вернулся к работе.
Варсава знал, что его брат был потерян навсегда. Саргаул трудился над покореженной пластиной, орудуя небольшим рабочим молотком и полностью сконцентрировавшись на своем занятии.
– Брат, куда ты собираешься?
Саргаул
Некоторое время Варсава пытался заговорить с Саргаулом, но его кровник не узнавал брата. Словно того не существовало вовсе. Только когда зерно сомнения зародилось в голове Варсавы, он подумал, что это сон.
Затем он проснулся.
Через два часа после рассвета Гумед начал готовиться к отбытию. Прибытие ангела стало причиной задержки, и нужно было заново подготовить газовые двигатели поезда. Несмотря на это, он верил, что появление ангела было знамением. Когда последний из соплеменников был готов, Гумед вспомнил, что он должен сделать еще кое-что.
Он достал лазружье. Оно досталось ему по наследству. Оружие всегда принадлежало его семье, и никто не знал о его происхождении. Некоторые из его двоюродных братьев поговаривали, что ружье было куплено его давно умершим дядей в Уре за две дюжины коз. Но тетя Гумеда рассказывала ему, что оружие им подарили миссионеры, несущие символику двуглавого орла. Эти миссионеры больше не появлялись в их землях, но заряды для ружья до сих пор перезаряжались под светом солнц планеты. Умение обращаться с подобным оружием было редким явлением, и Гумед с детства учился этому искусству.
Он вытер металлический ствол и вставил заряд в лазружье. Вождь прошептал молитву и настроил зарядку оружия. Оружие загудело.
– Я готов, – сказал он самому себе. Взобравшись в седло, он кинул последний взгляд на свой конвой и тронулся в путь.
Глава 11
Это был всего лишь слух, но Суфьян научился серьезно относиться ко всему услышанному им.
Суфьян Карбо заслужил право носить черный тюрбан за то, что сохранял ясность ума и всегда был начеку. Жизнь раба десантников-предателей была опасна и скоротечна, но были и такие как он, научившиеся выживать в подобных условиях. Эти люди научились серьезно относиться к любому обрывку информации, помогающему выжить. Все на «Рожденном в котле» происходило по определенной причине. И все имело последствия, даже для самого ничтожного раба.
Так было не всегда. Когда-то Суфьян Карбо был уборщиком в районной схоле. Он смешивал хлорку с водой, чтобы мыть полы, чинил трубопроводы. Эти вещи давно были стерты из памяти. Он принял свою судьбу с момента, когда его забрали с родного мира, чтобы служить Хаосу.
Среди чернорабочих и обслуживающего варп-двигатель персонала ходили слухи о войне Ордена. Рабы были напуганы, даже больше, чем обычно. Они ходили по коридорам, потупив
Суфьян не хотел страдать. Он заслужил позицию стража на этаже 23/c лестницы, ведущей на верхние шпили корабля. По сравнению с другими рабами его работа была простой: контролировать разнорабочих и слуг низшей касты. Делая это, он получал двойную порцию белка и пропуск в бараки охраны. Ему не хотелось терять эти привилегии.
Звук открывающихся взрывонепроницаемых дверей оторвал Суфьяна от размышлений.
Неожиданно он ощутил нервную дрожь по телу под оранжевой тканью. Стражник начал судорожно начищать гравировки на своей грудной пластине. Хотя Кровавые Горгоны по своей натуре были пиратами, они карали черных тюрбанов за нарушение формы одежды.
Внизу раздавалось эхо шагов. Суфьян расправил плечи и встал по стойке смирно, поставив алебарду под углом сорок пять градусов.
– Никто не может пройти… – начал Суфьян.
Тень Кровавой Горгоны нависла над ним. Это был Сабтах Старейший. Рабы знали его как старого "коричневого волка". За Сабтахом следовало отделение Кровавых Горгон, которых Суфьян раньше не видел. Они несли тяжелое вооружение, что было необычно. Возможно, слухи были правдивы.
– Исчезни, – угрожающе произнес ветеран.
Борясь с чувством самосохранения, Суфьян остался стоять на месте.
– Мои извинения, магистр… но господин Мур приказал мне никого не пускать.
– Я отменяю эти приказы. Уйди с дороги.
Суфьян почувствовал, как на лбу проступил пот. Приказ господина Мура был четким: никого не пропускать. Но Суфьян не ожидал такого развития событий.
– Господин Мур дал четкое распоряжение, – с дрожью в голосе произнес Суфьян.
– Как ты смеешь даже смотреть на меня? – спросил Сабтах, чей голос оставался спокойным.
Суфьян упер взгляд в пол. Он обнаружил, что трясется всем телом. Он пытался сопоставить расплату за невыполнение приказа господина Мура и попытку противостоять магистру Сабтаху, но мысли путались у него в голове. Все о чем он мог думать – это калибр болт-пистолета. Ноль семьдесят пять. Эта мысль полностью заполнила его мозг.
– Господин Мур желает, чтобы его не беспокоили, – пролепетал Суфьян.
– Тогда я убью тебя, – произнес Сабтах, и его рука потянулась к Суфьяну. – Стой спокойно и ничего не почувствуешь.
– Нет, магистр, пожалуйста!
Болт-пистолет опустился ему на голову, словно топор палача. Металл буравил кожу. Он услышал, как снаряд входит в паз ствола, готовясь вылететь наружу.
– Я кое-что знаю! Я слышал слухи! – завизжал Суфьян.
Ствол ушел в сторону.
– Что ты знаешь, раб?
Суфьян почувствовал слабость. Он оперся на алебарду.
– Мур, он разговаривает. Другие рабы с 25 и 32 этажа могут слышать через вентиляционную решетку, как он разговаривает, если есть сильное эхо варпа.