Кровавые сны
Шрифт:
— И вы обнаружили это?
— Не совсем. Мы знали, что каждая из нас всегда становится сильней, когда мы работаем вместе, как ты и сказал. Мои ночные видения становятся более четкими, а Пэрис становится более сильной ясновидящей.
— Но никакого обмена способностями.
— Я даже и не представляю, как это сделать.
— Но ведь существуют признаки того, что твои способности, по крайней мере, развиваются.
— Возможно. Хорошо, скорей всего так и есть, — Дани пожала печами, несмотря на напряжение, которое чувствовала. — Те ситуации, в которые
— Что ты имеешь в виду?
Дани не хотела разговаривать с Марком на эту тему, но продолжила:
— Команду ООП, так же как и членов Убежища редко вызывают, за исключением тех случаев, когда все более консервативные методы уже использованы. Да и ставки обычно очень высоки, поэтому мы выкладываемся по полной.
— Ты всегда так делала.
— Но не так, как я делаю это, подписав контракт с Убежищем. Правда в том, что мы не знаем каковы наши пределы, никто из нас этого не знает. Всевозможные расследования, ситуации, такие как эта … своего рода тестирует наши пределы. Возможно даже, они позволяют нам миновать их.
— Но? — он внимательно посмотрел на нее.
— Но… иногда результаты не всегда положительны. Мы попадаем на неизведанную территорию, Марк. Вспомни, мы имеем дело с электроэнергией. Ее полно в человеческом теле и в человеческих мозгах. И попытки контролировать эту энергию не всегда работают так, как мы ожидаем.
— Именно поэтому ты не взяла меня в свой сон? Так как поняла, что это опасно.
Она слегка кивнула.
— Видимо, эта способность — хождение по снам — редка, поэтому нам известно слишком мало конкретной информации. Черт, да практически и нет никакой информации. Но теория, созданная особым отделом с помощью докторов и исследователей такова: так как я беру чье-либо сознание в свои мысли, уровень электромагнитной энергии выше нормы и это может навредить тому, кого я взяла. Обычные люди не привычны к такому уровню энергии, их мозги не приспособлены справляться с ней, как может это делать разум экстрасенсов.
— Ты хочешь сказать, что кто-то пострадал, когда ты взяла его к себе во сны? Или это все теория?
— Просто теория — это то, с чем приходится работать большинству экстрасенсов. Жить с ней. По крайней мере, до тех пор, пока что-то очень плохое не превратит теорию в практику. И эта теория имеет смысл. Поэтому единственная, кого я брала в свои сны после присоединения к Убежищу — Пэрис. Она — экстрасенс и мой близнец. Мы подумали, что если кто-то и сможет пережить это без вреда, то это будет она.
— Мне кажется, на меня это не влияло, — напомнил он.
Дани опять пожала плечами, но на этот раз судорожно.
— Возможно, по этой же причине ты можешь распознавать сверхъестественные способности в других. — Или, может быть, между нами всегда была особая связь.
— Или, возможно, причина в том, что мы были любовниками, — спокойно сказал Марк.
— Возможно, — ответила она, стараясь соответствовать его спокойствию.
— Связь между нами до сих пор существует, Дани.
—
Холлис стояла на заднем дворе пустого дома, на краю того, что раньше было красивым местом с бассейном. Сейчас же оно превратилось в место кровавой резни, огороженное желтой полицейской лентой. Органы и другие части тела уже были убраны, но следы крови засохли под горячим солнцем Джорджии и казались пятнами поржавевшей краски. Они до сих пор портили кафель и камень, а бассейн, окрашенный в красное, был осушен лишь наполовину.
Она могла слышать жужжание мух.
Джордан прочистил горло, когда заметил направление ее взгляда и сказал:
— Стоки засорены. Мы должны позвонить в компанию, которая занимается техническим обслуживанием бассейнов. Они, возможно, захотят вызвать компанию по уничтожению насекомых.
— В наши дни каждый специализируется в своем, — пробормотала Холлис.
— А твоя специализация — быть медиумом.
Холлис хотела и дальше обсуждать тему «человек, больше всего раненный в отделе», но решила не делать этого. По большей части из-за того, что она пока не оценила степень толерантности помощника (который, кстати, был очень симпатичным). Он определенно преодолевал все, что свалилось на него с видимым одобрением, но никогда не знаешь, какой момент будет переломным.
— Да, — сказала она. — Это — моя способность.
— Поэтому ты захотела приехать сюда? Надеешься, что одна из жертв придет к тебе?
— Ну, не говори это так, будто она появится из-за магической шторы, — сухо ответила Холлис.
— Я не это имел в виду. Честно, я не хотел. Я просто не знал, как выразиться.
Холлис подумала об этом, а затем пожала плечами.
— Ладно, твои слова так же хороши, как и любые другие. И да, я думала, что смогу что-то увидеть. Или кого-то. Обычно так и происходит на месте преступления. Не всегда, заметь, но достаточно часто, чтобы ожидать этого.
Джордан аккуратно огляделся.
— И… что? Кого-нибудь видишь?
— Пока нет.
— И? Я так понимаю, что мы ждем?
Холлис чувствовала его изумление и любопытство.
— Помощник, скажи мне кое-что…
— Называй меня Джордан, пожалуйста. Я думал мы миновали эту стадию.
— Так и есть. Расскажи мне кое-что, Джордан. Как ты можешь быть настолько терпимым ко всем этим вещам, связанным с паранормальным миром? Большинство полицейских не такие.
— Ты ведь тоже коп.
— Да. Ну, почти. В любом случае, я вхожу в специальный отдел, правило которого — быть экстрасенсом. А какое оправдание у тебя?
— Я вырос с этим, — ответил Джордан.
Холлис повернула голову и внимательно посмотрела на него.
— Ты ведь не седьмой сын седьмого сына или что-то подобное, верно?
— Нет. Ничего подобного, — улыбнулся он. — Не сумасшедший фанатик паранормального. Моя бабушка не была цыганкой, предсказывающая будущее. Но она могла Видеть. Это было распространено здесь в течение поколений.