Кровавые воды Хьерунгавага
Шрифт:
Вагн ревел громче целого войска, однако Эйрик сын Хакона не отступал. Его корабль Железный Бок плотно пристал к ладье Вагна. С великой отвагой сражались эйриковы воины, героически гнали данов, и ярл повергал любого, кто встревал в поединок с хевдингом йомсвикингов. Надвое рубил клинок Эйрика, грозен был его вид. Даже бывалые мужи Йомсборга, глядя ну ту резню, признавали, не было свирепее битвы во все времена. В пылу сражения и под лучами румяного солнца, воины запарились и скинули доспехи, продолжая рубиться полуобнаженными. Кое-как оттеснив Эйрика на Железный Бок, Вагн кликнул Аслака. Огромный мужичище разбросал облепивших людей
– За мной! – только и крикнул Вагн, перепрыгивая на ладью Эйрика.
Берсеркер грузно приземлился, доски палубы треснули под ногами воителя. В руках у него алели два двуручных топора. Прижавшись спинами друг к другу, Вагн и Аслак начали так жестоко биться, обращая врагов в изуродованные куски мяса, что все пятились от них, как овцы от волков. Те немногие, кому удавалось подойти достаточно близко, били Аслака по непокрытой шлемом голове, но их оружие отскакивало, точно от куска китового уса. Эйрик кричал на своих людей, подбадривал, грозил, да толку с того не выходило. Палуба вокруг двух неистовых бойцов усыпалась трупами и обрубленными конечностями, а они не останавливались, и, казалось, ничто на этом свете не способно заставить их это сделать.
– Да сколько можно?! – грубо воскликнул Вигфус Вигаглумссон, обломав копье, которое зря натачивал, о непробиваемое тело Аслака.
Силен и славен был этот муж весьма. Отойдя на корму ладьи, он взялся за края наковальни, присел и рывком поднял ее над головой. Руки силача распрямились, снаряд полетел в лоб Аслаку. Острый конец пробил череп. Бух – грохнулась наковальня, войдя в палубу. Берсеркер, покачиваясь, смотрел единственным уцелевшим глазом на того, кто даровал ему смерть в бою, но не такую, о которой грезит истинный воин. Челюсть его отвисла, слов не последовало. Упав спиной на борт, Аслак сполз к куче оставленных им трупов.
Вагн избавился от половины расколотого щита и, бешено вращая мечом, двигался по кораблю, зачищая от людей. Свободной рукой йомсвикинг отводил вражеские удары, перехватывал дротики, метая их обратно. Перебежавший по сцепленным кораблям Торлейв Поморник напал на юношу с боку. Дубина отбила меч Вагна, а вторым ударом невиданной силы расколола его шлем. В висках Вагна зазвенела боль, он прислонился к планширу. Сквозь красно-серую пелену он увидел замахивающегося Торлейва. Нырнув под перебившую перила дубинку, Вагн выбросил вперед руку с продолжающим ее мечом.
– У-у-у, – замычал Поморник, падая на четвереньки.
Не удостоверившись в судьбе сраженного Торлейва, он прыгнул через перила и повис на борту собственного корабля. Воины подхватили хевдинга и вытащили. Вагн вновь ураганом налетел на людей ярла, штурмующих ладью, весьма успешно в отсутствие двух могучих бойцов.
– Отходим! – приказал Эйрик, ловя очередного своего человека сраженного стрелой йомсвикингов.
Он сам обрубил канаты, связывавшие корабли, гребцы унесли его из битвы, прячась за щитами. Хавард Дровосек не давал врагу спуска, отставив залитый кровью топор, он скинул с плеча лук и разил одного за другим. Казалось, его белые бельма на глазах не вредят прицел, а улучшают. Бил он наверняка с любого расстояния, покуда стрела летела, и не могли от его стрел укрыть ни щит, ни кольчуга, ни борт ладьи.
Вода окрасилась в красный цвет, тела плавали, словно ряска на болоте. Хакон скомандовал отступление. Суда норвежского флота отошли к берегу. Йомсвикинги не гнались за ними,
Хакон собрал хевдингов, среди которых были его сыновья, на совет на берегу острова Примсигнд. Костер подвел тенями мрачное, подавленное лицо ярла.
– Битва складывается не в нашу пользу, – неутешительно признал он. – С начала знал я, к чему приведет война с этими людьми. Потери слишком велики, и видно мне, дальше так действовать не получится, ибо даже в меньшинстве йомсвикинги бьют нас. Возвращайтесь на ладьи, на случай атаки, а мне нужно обдумать план. Эйрик, Эрлинг, возьмите двух рабов и идите туда, куда я пойду.
Воеводы поклонились ярлу и разошлись, каждый на свой корабль. Те четверо, кого назвал Хакон, пошли вместе с ним в лес. Выбрав темную опушку, Хакон сложил алтарь, развел огонь, пал на колени, обратив лицо на север, где живет тьма, и взмолился.
– Торгерд, невеста Хельги, дочь ночи! Приди к Хакону, заслони его своим черным плащом, как делала раньше.
С этими словами он принес жертвы, но Торгерд оставалась глуха к мольбам отчаявшегося ярла. Что-то заставляло ее гневаться. Тогда Хакон схватил одного из рабов и перерезал тому горло. Красная струя ударила в сложенный из веток и очерченный рунами жертвенник.
– На, выпей человеческой крови, коль тебе мало прочих жертв!
Тишина. Хакона кинуло в жар, затем в холод, он уже не знал, чем еще одарить ведьму-покровительницу. Белеющие в вечерних семерках глаза бешено метались от дерева к дереву. Страшная мысль прокралась неожиданно и тихо. Поначалу ярл испугался собственных намерений, однако, вспомнив цену поражения, он укрепил сердце и руку. Дела оказались хуже, чем он думал, все или ничего.
– Прости, Эрлинг, седьмой мой сын, последняя у меня надежда, – прошептал ярл опустевшим голосом, зеницы, спрятавшиеся в складках морщин, наполнились слезами.
Эрлинг умер быстро. Эйрик принял решение отца. Последняя жертва – самая жестокая. Ветер загудел в кронах деревьев, черные тучи потянулись с севера, гонимые ледяным дуновением. Гром оповестил о прибытии великой ведьмы, теперь на стороне ярла стояли не только храбрые мужи.
– Убей их! – заорал Хакон, держа на руках бездыханного сына. – Я хочу, чтобы они все погибли в пучине! Возьми сестру свою Ирпу и смой их с берегов Норвегии!
Взойдя на корабль, он порадовал дружину:
– Победим нынче, ломите вдвое крепче, бейте вдвое сильнее! Торгерд и Ирпа с нами, сестры бури и грома, не устоять йомсборгцам!
Ладьи двинулись, и вскоре закипел новая битва, жарче прежней. День склонился к вечеру и с севера подул сильный ветер, гудящий в парусах. Тучи заволокли все небо, гром ударил над головами йомсвикингов, молнии расчертили мрачный небосвод. Серые воды вздыбились бурунами, побежали на ладьи Сигвальди, качая и тряся их. Каждый новый вал взметался выше. Йомсвикинги бросились укреплять ломающиеся мачты и рвущиеся паруса, черпать воду за борт. Они падали от качки, вываливались в море. Обнаженные при дневной жаре тела стиснул холод. Не смотря на трудности, они сражались, разили врагов и умирали с честью, которой можно позавидовать. Стрелы, камни и дротики метали они, но ветер, разлетающийся звонким хохотом, сносил снаряды обратно на них. Вместе с метательным оружием норвежцев они обрушивались на викингов. Дождь смешался со снарядами, градинами и кровью.