Кровавый апельсин (сборник)
Шрифт:
— Не могло прийти в голову? — изумился я. — Да ты что, совсем спятил? Ты что, газет не читаешь? Ни одних новостей не слушал?
Он стоял молча, оттопырив нижнюю губу. Лицо его пошло пятнами.
— Слушай, — сказал я, подходя ближе. — Эд Бонифейс здесь, на борту. — Я остановился у прокладочного стола [90] и заглянул ему прямо в лицо. — Единственное, что тебе остается, — пойти и все ему рассказать.
Алан дико зыркнул на меня.
— Нет! — вскрикнул он, словно испугавшись. — Нет!
90
Стол
Дальнейшие его действия оказались для меня полной неожиданностью.
Он коротко замахнулся и что было сил врезал мне в солнечное сплетение. Удар сбил меня с ног. Но Алан не удовлетворился этим и продолжать пинать меня ногами.
Я не мог вздохнуть, но все-таки постарался откатиться от него подальше. Его побелевшее лицо искажала гримаса скорее ужаса, чем злости. Он как-то странно вздергивал плечи, обрабатывая ботинками мои ребра. Я кое-как ухитрился приподняться, цепляясь за край стола. Я все еще не мог толком набрать в легкие воздух, поэтому действовал очень медленно. И не успел увернуться от могучего кулака Рэнди. Удар отправил меня в нокаут — я пролетел пару шагов и врезался плечом в ступеньки трапа. Голова загудела, как хороший гонг, но я все же услышал, как Рэнди крикнул Алану:
— Дуй на катер!
Потом хлопнула дверь и женский голос воскликнул по-французски: «Боже мой!»
В то время как Алан с Рэнди с грохотом бежали вниз по трапу, я приподнялся, цепляясь за ступеньки лестницы, и увидел ту самую красотку — спутницу Жан-Люка.
— У вас лицо в крови! — произнесла она тревожно. — Что случилось?
В голове немного прояснилось. Мне удалось подняться на ноги и добраться до открытого окна капитанского мостика, чтобы глотнуть свежего воздуха.
— Вам лучше бы присесть, — посоветовала женщина. Я криво улыбнулся онемевшим лицом. Алан в своем белом костюме был уже на причале.
— Остановите этого человека! — заорал я. Люди на прогулочной палубе начали оглядываться. — Задержите его!
Все как-то испуганно притихли. Алан наклонился над кнехтом [91] , разматывая швартовый конец, отданный от небольшого катера, притулившегося рядом со сходнями яхты. Я рванул вниз с мостика, пронесся по палубе, распихивая всех, кто попадался на пути, и прыжками, цепляясь за поручни, спустился по сходням. Но прежде, чем я оказался на причале, Алан уже прыгнул на борт катера, оттолкнулся от пирса и завел мотор. За кормой катера резко взбурлила вода; пространство между ним и берегом быстро увеличивалось. Отсутствие поблизости мало-мальски подходящей посудины для погони означало, что я его упустил.
91
Парные чугунные, стальные или деревянные тумбы на палубе судна, у его бортов или на пристани, служащие для закрепления швартовых или буксирных канатов.
— Джеймс! — раздался крик над моей головой. С верхней палубы «Геклы» свесился Чарли, размахивая рукой, в которой я разглядел УКВ-передатчик. — На катамаран!
От неожиданности я чуть не поскользнулся. Резко обернувшись, я увидел, что к берегу против ветра подходит «Секретное оружие». За штурвалом стоял Скотто; кто-то уже поднимал грот.
92
Единица длины, применяется в мореходной практике. Равна 0,1 морской мили, или 185.2 м.
Левый борт «Оружия» был в пяти футах от причала. Это было довольно большое расстояние для прыжка, учитывая то состояние, в котором я находился после пребывания на мостике «Геклы», но я все-таки прыгнул на сетку между корпусами. Скотто приветствовал меня одобрительным возгласом и резко развернул катамаран. Парус хлопнул, забирая ветер, и мы начали удаляться от берега. Тяжело дыша, я пробрался на корму.
— Спасибо, — сказал я Скотто и занял место за штурвалом.
Катер прыгал на волнах, вздымая брызги в четверти мили от берега. Тот, кто управлял им, держал курс на узкий проход в западной оконечности Зубьев.
— Что случилось? — спросил Скотто.
— Один парень решил покататься, а мне надо его отловить, — отшутился я.
Скотто недоверчиво посмотрел на меня, всем своим видом показывая, что считает неудачной шуткой попытку гоняться за мощным катером на парусном судне. Но я решил не обращать на это внимания. Я включил гидравлику, подбирая грот, и катамаран пошел быстрее, лихо разрезая волну. Катер маячил прямо по курсу, но движок у него был что надо, и он заметно опережал нас.
— Не догоним, — заметил Скотто. — Да еще с такой мачтой.
Лаг показывал восемнадцать узлов. В голове все еще гудело, и болело плечо. Но я твердил про себя: «Вперед!» Под тримараном со страшной скоростью проносилась бурлящая вода. Вперед!
И все-таки мы отставали.
Шальная волна ударила в корпус, обдав меня холодным душем брызг. Белый костюм местами промок и потемнел от воды.
— Включи УКВ, — сказал я Скотто. — Свяжись с полицией и скажи, что этот сукин сын на катере кое-что знает об аварии на судне Эда Бонифейса.
Скотто опять недоверчиво уставился на меня, но потом молча спустился вниз, и я услышал, как он настраивает передатчик.
— Начальник порта! Начальник порта! Говорит катамаран...
— Погоди, — прервал я его. Сердце гулко заколотилось под ребрами. Катер вдруг остановился, повернувшись к нам боком. Человек в кокпите поднялся и шагнул на корму, держа в руках что-то вроде багра.
— У него что-то случилось с винтом. Мы сами с ним справимся!
Белый корпус становился все ближе. От Пултни мы уже ушли мили на три; слева по борту виднелись скалы, напоминающие клыки каких-то гигантских животных, — Зубья, вокруг которых пенились волны. До них было около мили.
— Теперь он от нас не уйдет! — с азартом воскликнул Скотто. — Сейчас мы его сцапаем!
Но катер вновь встал к нам кормой и двинулся вперед, правда, гораздо медленнее, чем раньше. Что-то явно мешало ему. Корма, которая раньше на глаз была размером не больше ногтя, стала величиной с яйцо, потом — с почтовую открытку. Наш катамаран летел со скоростью двадцать узлов. Грозная машина неумолимо настигала Алана Бартона.
Мой костюм промок окончательно.
Слева по наветренному борту уже отчетливо были видны белые буруны у подножия скал.