Кровавый Король
Шрифт:
– А люди тоже страдают от шрамов? – вопрошает девочка.
– По началу да, страдали, но затем их душами начала править не любовь, – презрительно фыркает Паскаль.
– Что же тогда? – хлопает длинными ресницами маленькая принцесса.
– Деньги, материальные блага. Такая глупость, как «любовь» их не интересует уже очень давно. Они зарабатывают деньги на всех Всадниках: на Чуме, Войне, Голоде и Смерти. И совершенно не верят в Судьбу.
– Зачем же отец отправляет вас туда, на службу к этим извергам?
– У них вкусная еда, – усмехается Паскаль. – Буду посылать тебе каждый раз
– Странно это всё… Настоящее зло они, а нечистью и приспешниками Пандемония считают нас, – тихо проговаривает Эффи-Лу, снова запрокидывая голову и жадно разглядывая полярное сияние.
Ни один из братьев не посмел нарушить тишину, внезапно упавшую на плечи королевской семьи.
Оба поднимают головы, всматриваясь в разноцветные свечения. Каждый из них чувствовал, что мир вокруг меняется, стремится отобрать их и без того хрупкий покой. Сказать этого вслух никто не смел. Не потому, что страх сковывал их сердца, нет. Потому что им было ради кого держаться и делать всё возможное, чтобы сохранить умиротворение и любовь.
Так они и сидели. В тишине полярной ночи. Освещаемые лишь сиянием. Наполненные бесконечной любовью друг к другу, откинув все чины, регалии, судьбоносные звания.
Нот. Кас. И Эффи-Лу.
И, кажется, большего им и не надо.
***
Халльфэйр, Королевство Первой Тэрры, тоже время
Герцог Теобальд Годвин при королевском дворе считался не простым учителем. Блестящий канцлер Халльфэйра, близкий друг короля Тейта, его правая рука.
Поэтому, выслушав просьбу своего короля – поручиться за введение Видара в государственные дела – обрадовался, а затем сразу же приступил к новым обязанностям.
Ему нравился юный принц – скрывать это просто бессмысленно: ум юного альва был развит не по годам. Мало какой житель Халльфэйра в сто шестьдесят лет мог отказаться от беззаботной жизни, ночных плясок, молодых альвиек и амброзии. Для принца Видара это не составляло труда. Весь круг интересов замкнулся на государственных делах.
Но более всего герцога привлекал дар мальчика. Очень редко духи земли становились сильными целителями, способными на настоящие чудеса. Тёмные знания, которые были доступны Видару – не мог постичь ни один альвийский некромант, целитель, алхимик. В свою очередь и Видар не спешил делиться таинством магии ни с кем. Отказался ото всех учителей, стремясь постичь себя сам.
И, что было странно для Теобальда, Пандемониум пошёл навстречу принцу. Никто не знал, насколько силён юный альв, и испытывать его терпение тоже никто не стремился.
Никто, кроме Теобальда Годвина.
Герцог сидел в полутьме, склонившись над государственными бумагами. Свежий ночной ветер раздувал лёгкую серебристую вуаль на окнах. По сравнению с разнообразными залами дворца – его кабинет слыл чуть ли не самым маленьким по размерам. Годвин сам настаивал на небольшом помещении, утверждая, что так ему намного удобнее.
По стенам расположились огромные книжные шкафы, заполненные
Перо легко скользило по бумаге, пока глаза нервно, каждую минуту, оглядывали кабинет. Замок давно погрузился в сон, но Теобальду не становилось легче. Всему виной – вездесущий Видар.
Вдруг юный принц снова решил заночевать в библиотечной зале? Или, в который раз, отточить военные навыки? Вернувшись со службы в Пандемониуме, да ещё и в почётном ранге Чёрного Инквизитора – почти каждая ночь принца становилась бессонной.
Что произошло там и повлекло наивысший титул – Видар не говорил даже отцу. Поэтому страх перед принцем у Теобальда был обоснован. И тот ждал рассвета, как умалишённый. На рассвете Видар отбывал в людской мир, на очередную службу, стараниями малварского короля Вальтера Бэриморта и не без качественных доводов в эту пользу самого Теобальда.
– Недоброй ночи, герцог Теобальд!
Тягучий низкий голос дымным смогом окутывает кабинет.
Песочные глаза герцога нервно оглядывают полночного гостя. Чёрный балахон скрывает худощавое тело, а накинутый на глаза капюшон – позволяет разглядеть только острый подбородок и несколько шрамов на нём, уходящие далеко в черноту.
– Ваше Велич…
Герцог подскакивает с резного кресла, замирая над столом.
– Оставь это для своего альвийского выродка! – Пришедший самодовольно усаживается в кресло из изумрудного бархата, предназначавшееся для посетителей. – Как у тебя дела, дорогой, Теобальд? Я всё ещё не вижу Ветвистой Короны на твоей голове и Первой Тэрры в моих руках… – Он смачивает потрескавшиеся сухие губы раздвоенным змеиным языком.
– В процессе, Генерал! – отчеканивает Теобальд.
– А тем временем мальчишка удостоен звания Чёрного Инквизитора. Она недовольна, – многозначно улыбается мужчина.
– Завтра он уходит в мир людей. За время его службы я совершу переворот. Стану регентом при осиротевшем наследнике. Ветвистая Корона присягнёт Узурпаторам, – наконец, герцог расслабляется.
Он спокойно усаживается на своё место с выправкой присущей исключительно королям.
– Кем он вернётся оттуда? Кого убьёт там? Ты хоть представляешь, сколько душ надо истязать в недрах Пандемониума, чтобы юнцу, которому нет и двухсот лет дали звание Чёрного Инквизитора? – недобрый взгляд огненным пламенем мерцает из-под капюшона.
– Он не вернётся. Мы подставим малварца Вальтера. Альвийский отпрыск отбудет к людям, на службу. Оттуда его призовут на войну, только… Воевать он будет не за нас. Малварцы разорвут его на части, когда узнаю, что он – альвийской крови.
– Тем более, маржаны не знают его в лицо… Его убийство, даже по ошибке, обернётся великим скандалом! – протягивает Генерал, по приторной интонации становится ясно: он доволен. – Не смей проиграть, Теобальд. Не для того мы столько лет воюем.
– Ни в коем случае, мой Генерал!