Кровавый Король

Элизабет Кэйтр

Первая мысль – сорваться на помощь, вторая – вряд ли она уже нуждается в ней, третья – нужно бежать со всех ног, чтобы спасать живых, а не мёртвых.

Видар с усилием поднимается со снега, но сдвинуться с места не может: горящая палатка захватывает разум. Почему-то он хочет верить, что ребёнок жив.

Грязно ругается. Ещё раз. Прокручивает меч в ладони, двигаясь в сторону палатки, готовясь отражать внешние удары.

А если живая, то куда

он денет её? Не возьмёт же с собой… Трясёт головой.

«Какая разница?! Надо спасти!»

Откидывает брезент, подхватывает тонкую кисть, аккуратно пытаясь вытащить, уже скорее всего, сироту. Тельце оказывается почти невесомым. Стоит ему отползти с ним на руках на относительно безопасное расстояние, как остатки палатки вспыхивают молнией от удара какой-то ведьмы, что так отчаянно защищает свой дом.

Осматривает чумазое лицо внимательно, чувствуя, как собственное сердце остервенело бьётся о грудную клетку. Так сильно, будто он бежал по меньшей мере тысячу дней. Дыхание перехватывает то ли от гари, то ли от осознания, что ребёнок мог заживо разлететься от удара.

– Эй, слышишь меня?

Видар слегка касается измазанного подбородка. Не может разобрать мальчишка это или девчонка. От одного касания тело пробивает током. Он резко одёргивает руку.

Ребёнок кивает, но зажмуренных глаз не размыкает.

– Спасибо…

Голос не запинается, звучит чётко, будто он конфетку подарил, а не от смерти спас.

– Послушай меня, беги! Беги, от этого зависит твоя жизнь!

Ребёнок, наконец, открывает глаза. Разноцветные радужки впиваются в его.

Видар на мгновение замирает. Пророчество богинь врезается в лобную кость: один глаз напоминал синь небесную, другой – траву после дождя.

– Демон… — слетает с его губ.

– Сзади! — только успевает прошептать детский голос.

Видар реагирует мгновенно: меч с размаху разрубает тело нападающего.

Он испуганно оборачивается, глядя на застывшего ребёнка. Дитя во все глаза смотрит на разрубленного пополам солдата.

– Глаза! Смотри в мои глаза! — командует он.

В любой другой ситуации ему было бы всё равно, но не сейчас. Война не место для детей.

Бродяжка замирает, глядя в глаза спасителя. Кажется, что маленькое сердце начинает дрожать.

– У тебя очень красивые глаза, — тихо слетает с детских губ, заставляя брови Видара взметнуть вверх.

–

Беги же! И постарайся выжить! — в замешательстве бросает он. — Давай!!!

Был ли тот взгляд предсказанием или плодом разбушевавшейся фантазии – Видар не знал до сих пор. Только сердце иногда пропускало по несколько ударов, когда он вспоминал пронзающие радужки глаз. Раз он тогда выжил – значит, нет причин для беспокойства? Или говорилось о смерти духовной, что следовала после войны?

Он поправляет золотистую застёжку на изумрудном камзоле. Со временем изумрудный у альвов стал считаться цветом скорби, цветом семьи Видара. В разнопёрых оттенках зелёного все старались избегать именно этот цвет.

Короля редко видели в других тонах.

Чёрные короткие волосы были подстрижены на манер военной стрижки. Больше не было тех косичек, которые когда-то заплетала ему мать.

Он тяжёлым взглядом окидывает корону, что мерцает изумрудами и бриллиантами в переплетении изогнутых ветвей. Сколько помнит себя – всегда мечтал о Ветвистой Короне, но не таким путём. Далеко не таким.

– Видар, пора!

В кабинете появляется Генерал Себастьян Морган, правая рука короля, что по старой привычке наедине позволял себе нарушение субординации.

– Делегация уже на месте?

Видар надевает корону, любовно скользя пальцами по кончикам ветвей.

– В пяти минутах от замка. Говорят, сам Всадник Войны едет с ними.

– Серьёзно? – неопределённо дёргает бровями Видар.

– Нет, настроение у меня шутливое, – хмыкает Баш.

– И за что ты мне такой идиот? – ухмыляется король. – Что за Советницу они раздобыли в Малварме, раз её так тщательно охраняют?

Придворные закрывают двери за королём и генералом.

– Поговаривают, Верховная.

– Здорово, наш дом станет пристанищем всех ведьм и ведьмаков мира нежити, – без особого энтузиазма протягивает Видар. – Всю жизнь мечтал.

В длинных коридорах пахнет свежей зеленью деревьев, убранство блестит перламутровыми красками, хрустальными люстрами и позолоченными картинами. А буквально несколько часов назад здесь и вовсе носились придворные, подготавливая тронный зал и огромную столовую для гостей. С приходом технического прогресса в людской мир – придворным альвам стало намного легче обслуживать замок.

Несколько раз архитекторы порывались предложить королю новый план замка, с обновлённым экстерьером и интерьером, но Видар настаивал, чтобы большинство дворцовых зал сохранило первозданный вид, а вот комнаты отдавались в личное распоряжение работников.

Спустя несколько минут альвы оказываются в тронном зале. Видар намеренно ничего в нём не менял, стараясь сохранить светлую память об отце и матери. Те же арки, открывающие вид на альвийские сады вокруг замка, те же витражи над головой. Только трон, с золотыми ветвями переплетённых деревьев вместо спинки, теперь стоял в гордом одиночестве.