Кровавый омут
Шрифт:
— Не хочу тебя слушать. — Чарли отвернулся и снова принялся вытаскивать вещи из шкафа.
— Вижу, — вздохнул Лайл. — Что там написано у тебя на значке? «Делай то, что сделал бы Иисус», да? Почему же ты себя не спросишь, пошел бы Иисус против брата?
— У Иисуса не было брата.
Лайл едва не заметил, что некоторые специалисты считают апостола Иакова братом Христа, но не стал сейчас вдаваться в этот вопрос.
— Тебе ясно, что я имею в виду. Пошел бы?
— Ты кто такой, чтоб говорить об Иисусе?
— Брось, Чарли, отвечай.
— Зачем? — Чарли не смотрел на него. — Зачем мне рисковать даже одной минутой?
— Затем, что я твой брат. Затем, что мы кровные братья, и в семье никого больше нет. Давно мы составляем команду?
— Кто знает, — пожал он плечами.
— Ты знаешь. Скажи.
— Ладно. — Чарли оглянулся, надев на себя равнодушную маску. — Пятнадцать лет.
— А в этом доме давно живем?
— С год. И что?
— И ради стольких лет ты не дашь мне двух дней?
— Зачем? Для чего? Мы уперлись в тупик, Лайл.
— Не знаю. Минуту подумай самостоятельно вместо того, чтобы слушаться преподобного Спаркса. Помоги мне раскопать подвал.
— Нет-нет. Там бесовское логово.
— Кто это тебе сказал? Тот, кто там никогда не был?
— Преподобный Спаркс знает.
— Вдруг он ошибается? Не ошибается один Бог, правда? Подумай минуточку. Вдруг он ошибся, и это не бес, а действительно призрак убитой девочки? Разве мы не сделаем доброе дело, если найдем останки, передадим родителям, чтоб они ее достойно похоронили?
Чарли хрюкнул и отвел глаза.
— Ну... Дело богоугодное.
— Пойдем дальше. Разве не доброе и не богоугодное дело, если останки помогут полиции найти убийцу, который получит заслуженное наказание?
Прежде всего, интересно, как Бог допустил убийство ребенка, но, видя колебания брата, Лайл решил не смущать его.
— Два дня, Чарли. Могу поспорить, будь у Иисуса брат, сбившийся с пути, Он по его просьбе дал бы ему пару дней.
Чарли покачал головой, скривив губы в нерешительной усмешке:
— Слыхал я о дьяволе-искусителе с золотыми устами, теперь вижу, что мы с ним родня. Ладно. Два дня, и ни минуты больше. Только договор подпишем с обеих сторон: если к вечеру в пятницу ничего не найдем, я отваливаю. И ты тоже.
Лайл заколебался, не ожидая такого условия, но, с другой стороны, без Чарли роль Ифасена не сыграешь. А если продолжатся утренние события, у Ифасена вряд ли есть будущее, по крайней мере в этом доме. Так что, согласившись, он практически ничего не теряет.
И в душе точно верит, что они найдут Тару Портмен или то, что от нее осталось.
Лайл протянул руку:
— Идет.
10
— Мистер Беллито! — воскликнула Гертруда привычным гулким басом, когда Илай шагнул в дверь. — Вы же должны отдыхать наверху!
Совершенно верно. В паху ворочалась колючая проволока, пока он ковылял к прилавку
— Ерунда, Герт. — Он тяжело оперся на трость, дойдя до прилавка. — Прекрасно себя чувствую. Если в вы еще подали стул из-за стойки...
— Конечно! — В верхнем флуоресцентном свете ее туго собранные сзади волосы блестели, как отполированный оникс. Она схватила стул, словно он весил всего пару унций, ловко выскользнула из-за прилавка. — Вот.
Герт поддержала его за локоть, Адриан за другой, и Илай осторожно уселся, даже не сел — откинулся на спинку. Вытер рукавом рубашки лицо в холодном поту. Новый помощник — как его, кажется, Кевин — явился с метелкой для пыли в руках, разинув рот при виде хозяина.
— Я вам очень сочувствую, — пробормотал он вроде бы искренне.
В самом деле?
Илай взял его в помощники и через несколько дней получил ножевой удар. Нет ли связи?
Вообще-то сомнительно, однако никогда не мешает обдумать возможности.
Служащие засыпали хозяина вопросами о нападении. Адриан сослался на потерю памяти, предоставив ему отвечать. Он ограничивался короткими туманными объяснениями и, наконец, не выдержал.
— Знаю, сейчас мертвый сезон, но у вас наверняка есть дела поважнее.
Оба немедленно сорвались с места. Кевин снова отправился стирать пыль с товаров, Герт принялась вносить в компьютер новые поступления, Адриан бродил по залу, шаря на полках.
— Какова выручка, Герт? — спросил Илай.
— Как и следовало ожидать. — Она протянула черный гроссбух. — Вы сами говорите — мертвый сезон. В августе дела всегда идут ни шатко ни валко и намертво замирают перед Днем благодарения, когда Нью-Йорк превращается в призрачный город.
Илай открыл старомодный гроссбух, предпочитая видеть слова и цифры, написанные от руки на бумаге, чем на компьютерном экране, просмотрел перечень немногочисленных ежедневных продаж. В одном месте глаза его вспыхнули.
— Мы продали осетра?
Безобразное чучело торчало в витрине с момента открытия магазина. Он уже приходил к мысли, что оно там останется до закрытия.
— Я не просто его продала, а даже за указанную на ценнике сумму. — Герт просияла от гордости. — Верите ли? После стольких лет буду скучать по страшной старой рыбе.
Илай перелистал страницы до вторника, того самого дня, когда зеленый помощник был тут в одиночестве, буквально и фигурально плюя на магазин. Почти страшно смотреть. К его удивлению, в тот день было продано довольно много товаров. Похоже, Кевин воспользовался случаем. Может быть, парень все-таки...