Кровавый отпуск
Шрифт:
— Куда мы идем, — не оборачиваясь, спросила я, не особо надеясь на то, что получу ответ.
И, конечно, не получила его.
— Увидишь, — буркнул у меня из-за спины карлик.
Увижу, так увижу. Я почти не сомневалась, что через три километра это будет деревня, все жители которой сразу сбегутся поглазеть на такое диво, как девка-преступница, которую по всей округе ловят менты. Ловят и никак не могут найти. А вот их односельчанин… Молодец, Карлуша, славненький мужичок. Можешь взять с полочки пирожок и получить в ментовке премию.
Когда мы прибудем, в деревне сразу же запрягут лошадь и под охраной
— Побыстрее, — крякнул у меня из-за спины карлик.
…Когда припремся в деревню, хорошо бы разжалобить местных старух тем, что не ела два дня. Тем, что у меня сотрясение мозга. Тем, что я жду ребенка…
— Пошевеливайся, сказал! — Карлик ткнул меня в спину прикладом, и я длинно выругалась сквозь зубы.
И продолжила семенить меленькими шажками через лес, как кандальщица по Сибирскому тракту. Продолжая строить прогнозы на то, что меня ожидает через три километра.
И даже не предполагая того, что ожидает такое!.. Такое, что представить себе хоть что-то подобное у меня не хватило бы фантазии. Никогда бы не хватило фантазии. Даже во время этапа через мрачный сказочный лес под конвоем злющего гнома. Через лес, где кроме гномов, должны обитать еще и Иваны-царевичи. И Алеши Поповичи.
«Ау, где вы, ребята? Бегите спасать Марину Прекрасную! — вздохнула я про себя. — Царевну-лягушку…»
И улыбнулась, подумав о том, что если даже начну орать во всю глотку, призывая этих «ребят», то все равно не смогу до них докричаться. Совсем не до меня сейчас Алешам Поповичам.
Вместе с Цизевичами и Рабиновичами они усмиряют арабов на своей исторической родине.
То место, где я оказалась через три километра, можно было назвать лесным кордоном. Или хутором? Или лесничеством? Нет, лесничество должно более походить на контору с вывеской возле входной двери и треском допотопной «Ятрани», доносящимся из-за украшенного бязевыми шторками окна. Здесь же все больше походило на хутор фермера-пасечника, уединившегося среди леса на берегу небольшого живописного озерца. Ухоженный жилой дом с тремя окнами по фасаду, длинный сарай с массивными двустворчатыми воротами, аккуратная банька, большой огород за высоким штакетником — вот и все, что я успела разглядеть, пока карлик вел меня через двор.
Из-за угла дома навстречу нам выскочил, гремя цепью, огромный кавказец. Я испуганно шарахнулась в сторону, цепь натянулась, и волкодав, встав на задние лапы, оскалил желтые зубы и захрипел. Красная пасть украсилась пеной. Этот вервольф, наверное, питался исключительно девственницами и решил, что ему привели обед. Не хотелось, чтобы это действительно оказалось так.
— На место!!! — пронзительно
«Вижу, — подумала я. — Поняла. И хорошо буду себя вести, обещаю. Пока не подвернется возможность свернуть тебе шею, уродец. А с собачкой потом уж как-нибудь разберусь… И куда ж ты меня привел? Неужто в гости к себе? И зачем, интересно? Чтобы по рации вызвать ментов?»
Карлик вразвалочку подошел к кавказцу и пинками решительно отогнал его в сторону. Зацепил одно из звеньев цепи за мощный крюк, вбитый в стену избы, так, что собака уже не могла дотянуться до крыльца, и повернулся ко мне.
— У меня дома еще один такой же. — Он кивнул в сторону стонавшего от бессилия пса. — Сначала запру его, потом проведу тебя. А пока поднимись на крыльцо и жди. И даже не вздумай попробовать убежать. Я за тобой не погонюсь. Просто спущу собак. Сама понимаешь…
Я понимала. И стать завтраком для собачек совсем не хотела. Поэтому покорно поднялась по трем ступенькам и приткнулась на уголок узкой скамейки. Карлик тем временем гремел возле двери ключами, потом скрылся в избе, но не пробыл там и минуты.
— Проходи, — он гостеприимно отодвинулся в сторону с прохода, и я вошла в дом. — Не сюда. Налево.
Я стояла посреди просторных сеней. Слева от меня остекленная дверь вела на веранду, в которой стояла широкая железная кровать, заправленная по-деревенски — с огромной подушкой, поставленной углом и накрытой обрезком тюля, — и письменный стол, заваленный развалившимися кипами книг. Напротив еще одна дверь, обитая дерматином, должно быть, вела в зимнюю жилую часть дома. Оттуда доносилось басовитое уханье собаки — той, которую ходил запирать карлик. Судя по голосу, эта собачка была не меньше первой.
— Иди давай, — недовольно проскрипел карлик и прикрыл дверь на улицу.
Я прошла, как мне и было велено, вправо и очутилась перед крутой лестницей, ведущей на чердак или в мансарду, — уж не знаю, что там было. Рядом с лестницей оказалась еще одна маленькая дверца. «В подпол, — предположила я. — Там-то и буду сидеть, пока меня не заберут менты. В компании крыс и мышей. Как хорошо, что я их не боюсь».
Карлик снова загремел связкой ключей и, отомкнув массивный замок, отодвинул в сторону мощную щеколду. Пнул ногой дверцу, и она с пронзительным скрипом распахнулась, обнажив черное чрево подпола. Оттуда сразу повеяло леденящей могильной сыростью и духом прелой картошки. Неуютная мне определена камера.
— Чего смотришь? Спускайся.
Я удивленно пожала плечами.
— Ничего же не видно. Ноги переломаю.
— Но-о-оги… — Карлик завозился у меня за спиной, и я расслышала щелчок выключателя. В черных глубинах дыры, зияющей пере-до мной, ожила желтым светом тусклая лампочка. — Но-о-оги… И ломай, хрен с тобой. Не жалко. Пошла-а-а!
Я начала осторожно спускаться по узкой лестнице, удивляясь тому, что подпол оказался столь глубоким. Я смогла бы стоять там, лишь слегка пригнув голову. Не говоря уж о карлике. Зачем недомерку такое шикарное подземелье? Хотя, скорее всего, оно досталось ему вместе с домом от прошлых хозяев.