Кровавый рассвет
Шрифт:
– Значит, ты отправишься с нами, белобрысый? – спросил от стола Гундихар, деловито пересчитывавший собственный выигрыш. – А из чародеев кто? Не тот ли паскудник с одним ухом?
– Ты угадал, – холодно ответил тар-Готиан.
– Вот так подарочек… – буркнул гном, и монеты со звоном посыпались в объемистый кошель.
Ну а тот исчез в бездонном заплечном мешке Гундихара.
Вышли из казармы, причем гнома проводили совсем не дружелюбными взглядами. Во дворе замка обнаружился Бенеш, а рядом с ним – вельможи во главе с наместником
– Вот и твои спутники, – проговорил блюститель трона. – Полагаю, они довольны нашим приемом. Вы можете отправляться в путь… Но, может быть, вы все же возьмете лошадей и десяток воинов охраны?
Бенеш улыбнулся и покачал головой, судя по всему – не в первый раз.
– Ну, что же, как хотите. Идем. – В этот раз наместник, похоже, решил из солидарности с посланцем Великого Древа пройтись пешком. Вельможам, чьи лица были кислыми, точно кефир, ничего не оставалось, как последовать его примеру.
А уж гвардейцам и вовсе деваться было некуда.
Они проделали обратный путь к воротам крепости, перешли через речушку. Но на другом ее берегу повернули на восток. Широкая мощеная улица вывела к стоявшим в два ряда храмам божеств Алиона.
Святилище Анхила, Хозяина Неба, соседствовало с храмом Адерга, владыки Смерти. Золотой конь на крыше святилища Афиаса смотрел прямо на летучую мышь, священное животное Скариты, Ночной Хозяйки, столь почитаемой в Серебряной империи.
Из открытых дверей струился дымок с ароматом курительных палочек.
Храмовый квартал остался позади, а когда впереди показалась опушка густого леса, наместник остановился.
– Ну… – сказал он, повернувшись. – Надеюсь, что мы смогли исполнить все желания посланца Великого Древа?
Бенеш кивнул и поклонился.
– Тогда мы желаем вам легкой дороги. – Наместник Ла-Себилы в свою очередь отвесил поклон. – Да пребудет над вами длань Двуединых Братьев.
Вслед за ним принялись кланяться и бормотать нечто вежливое и прочие вельможи.
– Так мы что, пешком пойдем? – занервничал гном. – Эй, он что, с ума сошел? Через эти чащобы? Гундихар фа-Горин, конечно, не любит ездить верхом, но топать на своих двоих через Мероэ – настоящее безумие.
– Успокойся, почтенный, – неожиданно на языке людей сказал одноухий маг. – У того, кто послан Великим Древом, могут быть свои пути, недоступные не только простым роданам, но и чародеям.
Гном удивленно выпучил глаза и открыл рот.
– Надеюсь, что так и будет. – Саттия даже не попыталась скрыть изумление: волшебники-сельтаро никогда не славились как знатоки чужих наречий, да и вообще эльфы неохотно изучают нечто, придуманное не ими.
Торжественное прощание, щедро сдобренное поклонами, тем временем закончилось. Наместник со свитой и охраной пустился в обратный путь, а Бенеш выразительно покачал головой и вытер пот со лба.
– Куда ты
Молодой маг успокаивающе поднял руку, а затем направился к лесу. Стена джунглей, от которой веяло прохладой, придвинулась, стали слышны звуки, доносившиеся из ее глубины – птичьи крики, чей-то отдаленный рев и слитный шелест листьев, похожий на шум океана.
Идущая от Ла-Себилы дорога ныряла в чащу между двумя огромными деревьями, похожими на часовых. В обе стороны от нее уходили настоящие стены из веток, листьев, шипов и цветов.
Увидев подобное, Гундихар поежился, и даже Саттия ощутила беспокойство.
– И что будем делать? – поинтересовался гном. – Как дураки полезем напролом? Или как умные пойдем по дороге?
Бенеш повернулся и погрозил ему пальцем. А затем вскинул руки и замер, точно изваяние в синем ремизе. Через некоторое время раздался скрип, и непонятным образом между деревьями образовалась щель шириной в пару локтей. Солнечные лучи упали внутрь нее, осветили полосу земли, лишенную травы и такую утоптанную, словно по ней ходили каждый день, толстые стволы, похожие на колонны, и зеленые водопады лиан.
Сотник издал крякающий звук, Гундихар фыркнул.
Молодой маг опустил руки и перевел дыхание. Затем повернулся, махнул, призывая спутников следовать за собой, и уверенно зашагал вперед, под полог из сплетающихся крон.
– Лесной коридор… – прошептал эльфийский колдун. – Искусство создавать их было утрачено после Войн Недр и Неба. Удивительно, воистину удивительно…
Вступив под своды джунглей, Саттия ощутила мгновенное помутнение чувств. В уши ударил многоголосый шепот, перед глазами заплясали туманные зеленые струи. Она потеряла равновесие, ощутила, что падает куда-то. Но не успела испугаться, как все стало обычным.
Девушка заметила, как покачнулся шагавший впереди нее Вилоэн тар-Готиан, услышала ругательство гнома. Похоже, что-то необычное испытали и они. Но Бенеш не остановился, даже не замедлил хода.
Остальные цепочкой двинулись за ним.
С холма, где расположился Харугот, Терсалим был виден во всей красе. Огромные башни, стены из кирпичей и холм за ними, на котором возвышался дворец императора, сам по себе – мощная крепость. Правее блестел под солнцем буро-желтый Теграт, дальше угадывалось море.
Консул сидел в седле молча, его жеребец цвета утреннего тумана не двигался, и казалось, что статуя высится на вершине холма. Проходившие мимо его подножия воины поглядывали на полководца со страхом и почтением, бормотали молитвы.
У стен столицы Лунной империи войско северян оказалось вчера вечером. Харугот не дал своим отдохнуть после битвы. Он погнал их следом за отступавшими, и безумный марш завершился тем, что Чернокрылые и орки едва не ворвались в Терсалим на плечах у гвардейцев императора.