Кровавый след
Шрифт:
Наш водитель сказал:
— Шамба придет позже. Я покажу вам ваши палатки.
Должно быть, Шамбой он называл Эрлихмана.
Мы последовали за ним.
Он появился на закате — настоящий великан вышел из чащи, отбрасывая длинную тень. Одетый в шорты цвета хаки и рубашку с коротким рукавом, в сандалиях и широкополой шляпе, он шел, опираясь на посох с изогнутой ручкой. Длинные серебристые волосы падали ему на плечи. Настоящий пророк Моисей на сафари, только без бороды.
Мы с Лоттером сидели за столом; он пил пиво, я — колу, потому что виноградного сока у них не оказалось. Великан прислонил посох
— Я Джон Эрлихман, — сказал он тем же приятным, напевным голосом, который я слышал по спутниковому телефону.
Мы встали, представились.
— Лоттер.
— Леммер. — Я ждал, что он спросит, что у меня с лицом, и заранее настроился на шуточки Лоттера.
— Аллитерация! — заметил Эрлихман. — У нас здесь такое часто встречается. — И он негромко рассмеялся. — Добро пожаловать в лагерь «Чинавира». Вижу, Чипиндука и Ченьераи позаботились о вас.
Ростом он был под два метра, лицо в глубоких морщинах. На вид ему было под семьдесят, но он сохранял хорошую форму: бодрый, подтянутый. Длинные седые волосы образовали ореол вокруг головы. На левой руке, выше локтя, красовались несколько браслетов.
— Прошу вас, отдыхайте. Пейте. Я скоро приду.
— Спасибо, — сказал Лоттер.
— Пожалуйста! — Он развернулся и медленно и торжественно зашагал к палаткам.
Как только он оказался вне пределов слышимости, Лоттер тихо сказал:
— Знаете, кого он мне напоминает?
Он любил людей, поэтому я ждал какого-нибудь благородного сравнения. Попробовал угадать:
— Трезвого Ника Нолти?
— Нет, — рассмеялся Лоттер. — Того мандрила в «Короле-льве» с тростью, как его звали?.. Он так же ходил вразвалку… Рафики! Он крупнее и старше, но напоминает мне Рафики!
Рафики Эрлихман оказался гостеприимным хозяином.
Когда он снова вышел к нам, я заметил, что он успел принять душ и, несмотря на обстановку, переодеться к ужину: рубашка цвета хаки с длинным рукавом, джинсы и сапоги из недубленой кожи. Каскад волос он стянул в конский хвост, подвернул рукава так, чтобы видны были браслеты. Они мерцали и переливались при свете двадцати керосиновых ламп и большого костра. Сначала Эрлихман удостоверился, что наши стаканы полны. Прежде чем присоединиться к нам, он налил себе виски с содовой. Затем он сел в складное кресло и деликатно осведомился, как прошло путешествие. Наверное, ждал, что я расскажу, что привело нас сюда. Мне же хотелось, чтобы он, прежде чем заговаривать на важную тему, успел выпить пару порций виски. Поэтому я предоставил Лоттеру рассказывать о полете и о визите к Сванепулам.
Время от времени Эрлихман вставлял краткие реплики, глубокомысленно кивая большой седой головой.
Дидерика Бранда он назвал «прекрасным человеком». О Сванепулах сказал «замечательные люди» — очевидно, такими их считали все. Когда Лоттер, в свою очередь, попросил Эрлихмана рассказать о себе, тот поведал нам свою биографию, как будто она была банальной и незначительной. Он родился на ферме в окрестностях Гверу, учился в школе-интернате в Булавайо, закончил Кейптаунский университет, бакалавр естественных наук, работал егерем в национальном парке «Матобо» — еще в те времена, когда страна называлась Родезией. Позже, в начале восьмидесятых, стал старшим егерем во вновь открытом парке Мана, после этого служил заместителем директора национального парка «Чизарира». А потом
После второго стакана виски он умело перевел разговор на свой богатый опыт. Я подметил у него два часто повторяющихся жеста: он поглаживал голову правой рукой и характерно язвительно улыбался, доходя до конца каждой истории, словно говорил: «Ну вот». Он рассказывал о слонах и львах, крокодилах и гиппопотамах, орланах-крикунах и навозниках. Интересно, подумал я, сколько раз он рассказывал каждую историю, скольких иностранных туристов развлекал, сидя у костра. Надо отдать ему должное, рассказывал он мастерски, умело держал паузы, в самом деле любил природу. О своих заслугах он упоминал небрежно, как о чем-то незначительном, словно всякий раз ему просто везло. Его молчаливые, но расторопные помощники угостили нас бульоном из лесных грибов, маисовой кашей со свининой, зеленой фасолью и тыквенными оладьями. Потом на столе появилась бутылка французского коньяка.
— Ух ты! — сказал Лоттер.
Эрлихман посмотрел на меня:
— По-моему, вы не пьете спиртного.
— Да… спасибо.
Разлив по четверти стакана себе и Лоттеру, Эрлихман как бы вскользь поинтересовался:
— Кажется, вас интересуют носороги?
Нет, ответил я, меня больше интересует Корнел ван Ярсвелд.
Он хмыкнул, не спеша встал, подбросил дров в костер. Поворошил их палкой, подождал, пока они займутся, и снова присоединился к нам.
— Позвольте спросить, что именно произошло?
Иногда нужно верить своему чутью. Я рассказал ему все, не вдаваясь в ненужные подробности. О так называемом дерматите носорогов, о нашей поездке, о нападении бандитов, о чудесном исцелении животных, об исчезновении Флеа. Достал из кармана обломок пластикового контейнера и показал ему. Рассказывая, я пристально смотрел на него, наблюдал за глазами, руками, мимикой и жестами. Он лишь закатил глаза, когда я описал нападение, и бегло покосился на мое лицо, как будто только сейчас оценил масштаб произошедшего. Взял кусок пластмассы и покатал между пальцами. Задал несколько уточняющих вопросов — о количестве наростов, об их размере.
Я не скрывал своих подозрений, связанных с Дидериком и Сванепулами. Сказал, что и его подозреваю в причастности к афере. В ответ он серьезно кивнул. Когда я закончил, он отвернулся и долго смотрел в ночь.
— У нее такие способности, — задумчиво сказал он, словно разговаривал сам с собой.
Взял стакан с коньяком, повертел в ладонях, отпил глоток. Снова повертел, погрузившись в раздумья.
Состроил гримасу, как будто хотел сказать: «Ну вот».
— По-моему…
Пригладил волосы рукой, посмотрел на меня:
— По-моему, я знаю, что она провозила.
42
Обычный человек при наличии практики и опыта может развить в себе навыки следопыта, но для того, чтобы стать по-настоящему выдающимся следопытом, нужно обладать врожденными способностями.
Прежде чем начать, он снова выдержал паузу.
— Это только гипотеза, но я почти уверен… Позвольте рассказать вам все с самого начала…