Кровная месть
Шрифт:
Накануне, в воскресный вечер, просматривая телевизионные передачи в теплой семейной атмосфере, в программе новостей я увидел репортаж о прибытии из Женевы делегации Верховного Совета, где обсуждались какие-то важные вопросы. Возглавлял делегацию Вадим Сергеевич Соснов, и, слушая его уверенную речь, я чувствовал, как сомнения раздирают мое сердце. Этот неглупый и по-своему обаятельный человек нравился мне, и я не мог представить его в той роли, какая для него готовилась в нашей раскладке. В понедельник утром я связался
— Может, мне с тобой пойти, — задумчиво предложил Меркулов.
— Как это будет выглядеть, — сказал я. — Напрашивался следователь, а явился зам генерального? И потом, со мной наедине он может разговориться, а если нас будет двое, он наденет такую броню, что не прошибешь.
— Ты убежден, что он и есть тот большой человек? — с сомнением спросил Меркулов.
— Если честно, — сказал я, — то я очень хотел бы, чтобы это было не так.
— Тогда будь осторожнее, — напутствовал меня Меркулов.
Соснова не оказалось на месте, когда я появился, и секретарша сообщила, что он на совещании у Председателя Верховного Совета. Мы с ней очень мило побеседовали, и я совсем уже был готов пригласить ее на кофе в депутатский буфет, как появился Соснов, буркнул мне какие-то извинения и пригласил в кабинет.
— Я снова к вам, Вадим Сергеевич, — начал я, уверенный в том, что он меня не вспомнит.
Так и оказалось.
— А вы по какому вопросу? — спросил он, копаясь в бумагах на столе.
— Я опять по вопросу убийства капитана Ратникова в Краснодаре в прошлом году, — напомнил я.
Он поднял голову и спокойно глянул на меня.
— А, — сказал он. — Вы, если не ошибаюсь, Турецкий?
— Именно так, — кивнул я.
— Что у вас нового?
— О. Целый ряд обстоятельств. Во-первых, у меня недавно была в гостях Нина Ратникова.
— Нина? — переспросил он. — Но вы, кажется, говорили, что она сошла с ума.
— Она уже вылечилась, — сказал я. — Выглядит прекрасно. Узнала о том, что мы продолжаем дело, и пришла к нам. Знаете, что она нам рассказала?
Он угрюмо кивнул.
— Представляю.
— Может, вы хотите дополнить или исправить ее показания? — спросил я.
Он тяжело вздохнул.
— В какой части?
— Я имею в виду дискету, — сказал я.
Он откинулся на спинку своего кресла, посмотрел, на меня задумчиво и предложил:
— Послушайте, Турецкий, а может, нам забыть те давние обстоятельства? Ну было это недоразумение, было, что же теперь-то... Я и так каюсь за свое легкомыслие.
— Конечно, лучше бы забыть, — сказал я. — Но, Вадим Сергеевич, что же мне забывать, если я толком еще ничего не знаю?
— Но вполне можете предположить, — буркнул он. Я согласно кивнул.
—
— Так вполне могло быть, — сказал он.
— В кармане у вас оказалась эта дискета, вот вы и решили разыграть Нину, поделиться с ней государственным секретом. Она клюнула на этот розыгрыш, и вы были удовлетворены. Теперь у вас с нею был свой маленький секрет.
— Вы тонкий психолог, — заметил Соснов спокойно. — В жизни обычно мы не анализируем свои мотивы с такой тщательностью.
— А потом вы позвонили ей и попросили привезти дискету на вокзал. У вас даже был приготовлен билет для нее. Вы что, действительно верили, что она бросит мужа?
— Приступ романтики, — махнул он рукой. — На самом деле я всегда беру два билета, чтобы не было соседей в купе.
— А теперь скажите, это случайно так совпало, что в то самое время бандиты убивали Ратникова с детьми? Или для того были какие-то основания?
Мне удалось его встряхнуть, он потянулся к бутылке с минеральной водой. Пока он пил, я рассматривал картины на стенах.
— Вы понимаете, что вы говорите? — спросил он.
— Помилуйте, Вадим Сергеевич, — сказал я. — С момента нашей с вами первой беседы мы уже узнали столько нового, что очередное открытие уже не будет сенсацией. Может, вы хотели уберечь Нину от налета гэбистов, а?
— Чушь, — бросил он. — Я ничего не мог знать об этом налете!
— Значит, это совпадение?
— Очевидно, — буркнул он. — Придержите свою фантазию, Турецкий. Следователь должен оперировать фактами, а не домыслами.
— Я помню, — кивнул я. — Но у нас еще одна новость. Убийцы, Чекалин и Тверитин, они, оказывается, вовсе не убиты в Карабахе. Они живы и здоровы и сейчас находятся у нас.
Он окаменел.
— Как? — проговорил он едва слышно.
— Представьте себе, — сказал я.— А самое обидное, что мы не можем инкриминировать им дело убитого капитана, потому что оно давно прекращено. Но они говорят о каком-то большом человеке, чью волю они исполняли в Краснодаре. Как вы думаете, кто бы это мог быть?
— Кто угодно, от начальника краевого управления КГБ до секретаря крайкома партии.
— Но они утверждают, что он и сейчас представляет собой крупную политическую фигуру,— продолжал я свою игру. — Вы лучше меня знаете краснодарских деятелей, может, вы подскажете нам парочку кандидатов?
— Что вы думаете с ними делать? — спросил Соснов.
— Прежде всего я хотел бы с ними познакомиться.
— Я имею в виду арестованных кагэбэшников.
— Вероятно, их будут судить за спекуляцию наркотиками, — сказал я.