Кровная связь
Шрифт:
Ощущая на себе яростные взгляды Пиаццы и ее питбулей, я никак не могу призвать на помощь внутренние резервы, чтобы выстроить правильную линию защиты.
– Джон, я не убивала Натана Малика. Равно как не убивала и не помогала ему осуществить убийство любой из шести жертв в вашем деле. Теперь что касается множественного расщепления личности… Если бы я действительно им страдала, то, гарантирую, и не подозревала бы, что совершила что-либо из вышеупомянутого. Я была бы твердо уверена в своей невиновности. Но вы имеете представление о том, как редко встречается подобное заболевание? Даже среди людей, пострадавших от сексуального
Кайзер смотрит на меня, как пилот бомбардировщика, решающий, стоит ли сровнять с землей подозрительную деревню противника. Малейший нюанс может склонить чашу весов в ту или иную сторону.
– Если вы позволите посадить меня в тюрьму, – продолжаю я – то потеряете свой лучший шанс раскрыть это дело.
– Почему?
– Доктор Малик сказал, что я знаю правду о том, что случилось, и должна лишь найти способ вытянуть ее из памяти. Я думаю, то же самое вполне справедливо в отношении этого дела. Каким-то образом они связаны.
– Быть может, Малик имел в виду альтернативную личность внутри вас?
– Господи, да вернитесь же вы с небес на землю! Вы разговариваете с женщиной, которая забеременела от женатого мужчины. Я пытаюсь бросить пить и только что узнала, что подвергалась сексуальному насилию со стороны кого-то из членов своей семьи. У меня нет времени носиться кругами и убивать людей для развлечения или ради выгоды. О'кей?
В глазах Кайзера промелькнуло какое-то непонятное выражение – человечность, может быть. Потом он в очередной раз взглянул через мое плечо на Пиаццу. Кайзер моя единственная надежда остаться на свободе.
– Я разговаривала с Маликом по телефону, – признаюсь я. – Он рассказал мне кое-что об этом деле. Если вы меня арестуете, то никогда не узнаете, что именно.
– Что он вам рассказал? – интересуется он, прищурив глаза.
– Вы нашли коробку в его номере?
– Нет. Что в этой коробке?
Я лишь качаю головой в ответ.
Кайзер хватает меня за запястье.
– Идемте со мной.
Он тащит меня к «Краун-Виктории», в которой я уже имела честь прокатиться несколькими днями раньше. Я оглядываюсь через плечо. Два детектива из Управления полиции Нового Орлеана идут следом. Кайзер вталкивает меня на заднее сиденье и садится рядом.
Оказавшись в небольшом замкнутом пространстве, я вновь ощущаю исходящий от него магнетизм – как и тогда, у меня дома, когда мы были с Шоном.
– И что сейчас будет? – задаю я вопрос.
Он напряжен и взвинчен.
– Не знаю, но наверняка что-нибудь интересное.
Один из детективов стучит по стеклу.
– Не выходите из машины, пока я не разрешу, – предостерегает Кайзер.
– Хорошо, не выйду.
Он выходит из машины и закрывает за собой дверцу. Снаружи разгорается горячий спор, но Кайзер постепенно отводит детективов в сторону, так что до меня долетают лишь обрывки разговора. Как в тумане, я слышу отдельные слова. Арест. Тайный сговор. Соучастие и оказание помощи. В перепалку вступает женский голос. Капитан Пиацца разглагольствует о юрисдикционном контроле и федеральном вмешательстве. До меня долетает слово
– Меня арестуют?
– Они хотят это сделать. Пиацца думает, что вы лгали нам с самого начала. Что вы снабжали Малика информацией о ходе расследования. Она отстранила от дела Шона и теперь хочет содрать с вас кожу живьем. Она хочет сама допросить вас.
– Просто замечательно!
Кайзер впивается в меня взглядом.
– Что было в коробке, о которой вы говорили, Кэт? В данную минуту это единственное, что может спасти вас от тюрьмы.
– Фильм.
По глазам Кайзера я вижу, как он со скоростью света делает необходимые выводы.
– Оборудование для видеосъемки, – говорит он. – Аппаратура, которую мы обнаружили на тайной квартире Малика. Так она предназначалась как раз для этого?
– Браво!
– И что это за фильм?
– Малик снимает документальный фильм о сексуальном насилии. Об экспериментальной лечебной группе, с которой он работал. О «группе X».
– Будь я проклят!
– Она состоит только из женщин. Он сказал, что применял радикальные методы лечения. Что это работа всей его жизни. Ни за что не поверю, что Малик покончил с собой до того, как закончил фильм. И он, похоже, считал, что многие готовы на все, только бы этот материал не увидел свет.
Кайзер некоторое время обдумывает услышанное.
– Он назвал вам имена хотя бы некоторых пациентов из этой его «группы X»?
– Нет.
– Ваша тетя входила в их число?
– Он не сказал. Я не знаю.
– Вы разговаривали со своей тетей?
– Нет.
– Проклятье! Теперь, когда Малик мертв, мы можем и не узнать кто был в этой группе. Разве что ваша тетя поможет нам.
Это не все, чего мы никогда не узнаем, – с отчаянием думаю я. – Тайна моей жизни могла умереть вместе с Маликом. Разве только Энн знает ее. Знает и расскажет мне…
– А в фильме показаны женщины из «группы X»?
– Да. Предположительно, они заново переживают сексуальное насилие перед камерой.
– Полагаю, убийца Малика забрал фильм с собой.
Я одаряю Кайзера слабой улыбкой.
– Вот теперь вы мыслите вполне разумно.
Он оглядывается на детективов из Управления полиции Нового Орлеана, которые со злостью рассматривают нашу машину.
– Будь оно все проклято! Расскажите мне об этой комнате в мотеле, Кэт.
– Я узнала, где находится Малик, за пять минут до того, как приехала сюда. Он дал номер телефона, по которому я должна была ему позвонить. Когда я приехала, дверь была открыта. Я вошла внутрь и обнаружила его в ванной. Кровь на стене была совсем свежей. Потом я увидела пистолет у него в руке.
– А что, если Малик был убийцей и застрелился, посчитав, что его «дело» все-таки закончено? После шестой жертвы, я имею в виду?
Я качаю головой.
– На самом деле вы так не думаете, Джон. Делом Малика был его фильм, а не убийство. Расскажите мне о шестой жертве.
Кайзер оглядывается на мотель. Пиацца снова подошла к своим детективам.
– Его зовут Квентин Баптист. Он был детективом убойного отдела Управления полиции Нового Орлеана.
– Что? Проклятье!