Кровная связь

Айлс Грег

– Мозес, вы храбрее меня.

Он смеется.

– Вы же не мужчина. Вы женщина.

Я давно задавала себе вопрос, действительно ли Мозес такой бесхитростный и даже туповатый, каким выглядит, но так и не на нашла на него ответа.

– Это не сливы. – Он пробует один из почерневших плодов на зуб, покусывая его и определяя текстуру. – Это похоже на шкуру.

– Шкуру?

– Кожу. Это шкура какого-то животного. Высохший кусочек чего-то.

– Может, это что-то вроде охотничьего трофея?

Мозес пожимает плечами.

– Наверное.

Он отдает

ожерелье, и на память мне приходят слова седобородого человека из Клуба ветеранов Вьетнама: «А сейчас в доброй половине голливудских фильмов только и показывают негодяев, которые отрезали уши и убивали женщин и детей. Не буду лгать, иногда такое случалось».

Борясь с приступом тошноты, я прячу ожерелье в вещмешок.

– Мисс Кэтрин? С вами точно все в порядке?

Я киваю и начинаю собирать остальные вещи отца. Я вижу, как далеко позади Мозеса между деревьями медленно и осторожно пробирается «Форд-Экспедишн» Майкла.

– Тебе известно что-нибудь об острове ДеСалль, Мозес?

Он задумчиво морщит лоб.

– Боюсь, ничего нового я вам не скажу.

– Но ведь ты хорошо знал его?

– А как же иначе? Ведь я там родился.

Дрожь предчувствия пробегает у меня по телу.

– Ты родился на острове?

– Да, конечно. Я думаю, что любой, кто работал на вашу семью, родился на острове. Доктор Киркланд всегда говорит, что люди разучились работать. Наверное, он прав. А еще он говорит, что только люди с острова умеют отрабатывать свою зарплату.

Нищенскую зарплату, держу пари.

– Тебе нравится мой дед, Мозес?

– О да, мэм. Доктор Киркланд всегда был очень добр ко мне.

– Я думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.

Мозес оглядывается по сторонам с таким видом, словно опасается, что его могут подслушать.

– Вы знаете своего деда, мисс Кэтрин. Он жесткий хозяин и знает, как выжать деньги даже из коровьего дерьма, прошу прощения за такое выражение.

Я ничего не говорю, оставляя недосказанную пустоту, которую Мозес чувствует себя обязанным заполнить.

– Много лет назад я услышал одну историю, так вот она как раз о докторе Киркланде. Один плантатор дал своему рабу пинту виски. А потом другой раб спрашивает, как ему понравилось, и первый отвечает: «Понимаешь, если бы оно было хорошим, он бы не дал его мне, а если бы оно было плохим, я бы не стал его пить».

Оказывается, Мозес далеко не простак.

– Доктор Киркланд заботится о людях на острове, – быстро добавляет он. – Они живут там намного лучше, чем большинство их черных собратьев в городе.

– А что ты можешь сказать о моем отце, Мозес?

Он явно смешался и не знает, как реагировать.

– Вы имеете в виду мистера Люка?

– Да.

Он широко улыбается, обнажая пожелтевшие от табака зубы.

– У мистера Люка, когда он проходил мимо, всегда находилось для меня доброе слово. Иногда он давал мне покурить то, что курил сам. Если вы понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю.

– Мне нравился старина Люк, но приходилось быть осторожным. Доктор

Киркланд очень не любил его.

«Форд» Майкла уже совсем рядом, он движется между деревьями, как танк, опасающийся нарваться на мину.

– Ты любил остров, Мозес?

Он пожимает плечами.

– Так ведь в то время я ничего другого не видел. Хотя сейчас я бы туда не вернулся. Мне интересно смотреть телевизор по вечерам. И еще мне не нравится эта река. Слишком много людей погибло в ее водах.

– Ты был знаком с кем-нибудь из тех, кто утонул?

– У меня был кузен, который утонул в этой реке. Я хорошо его знал.

– Как его звали?

– Парнишку звали Энос. Но, по-моему, за несколько лет до того в реке утонула и маленькая девочка.

– Ты считаешь остров плохим местом?

Мозес, прищурившись, смотрит так, словно пытается разглядеть что-то вдалеке.

– Что вы имеете в виду, мисс Кэтрин?

– Там есть что-то плохое? Что-то такое, что ты не в силах объяснить, просто чувствуешь, что оно там есть? Когда я бывала на острове, у меня иногда возникало такое чувство.

Садовник прикрывает глаза. Спустя мгновение по его телу пробегает крупная дрожь. Потом он открывает глаза и смотрит на меня, как маленький мальчик.

– Когда я был молод, старики рассказывали, будто по ночам убийцы из тюрьмы бродили по дорогам. Из «Анголы», понимаете? Вроде как они ночью убегали из тюрьмы, переплывали на остров и бродили по дорогам, поджидая детей. Хотя сейчас все это похоже на страшные сказки, которыми нас тогда пугали. Как бы то ни было, многие дети и вправду боялись подходить к дорогам после наступления темноты. И даже днем боялись, особенно когда были одни.

– Почему?

Он снова пожимает плечами.

– Я рассказываю вам, как все было. А насчет почему… вам нужно расспросить кого-нибудь другого. Но вот что я вам скажу. У меня там много родственников, но за последние сорок лет я там почти не бывал. И если хотите знать, не буду переживать, если никогда больше туда не попаду.

«Форд-Экспедишн» Майкла с ревом выныривает из чащи позади Мозеса. Садовник машет мне на прощание рукой и исчезает за деревьями. К тому времени, когда Майкл опускает стекло, его уже и след простыл. Как и мой отец, он превратился в еще один призрак Мальмезона.

Я подхватываю мешок с секретами Люка Ферри и забираюсь во внедорожник.

Глава пятидесятая

Мы с Майклом Уэллсом сидим на кожаной кушетке в частном кабинете доктора Тома Кейджа, врача общей практики, работающего в Натчесе уже больше сорока лет. Вдоль четырех стен выстроились книжные полки. Некоторые заставлены научными трудами, другие относятся к истории Гражданской войны. На столе доктора Кейджа высится проклятие любого врача – стопка историй болезни высотой примерно в фут. В тени медицинских карточек стоит наполовину раскрашенная фигурка оловянного солдатика с мушкетом в руках, а рядом с ним – флакончик серой краски. Как и мы, он, похоже, ожидает появления доктора.