Кровная связь

Айлс Грег

– Эй, – говорит Джесси. – У вас такой вид, словно вы собираетесь расплакаться у меня на груди.

Я запрокидываю голову и молча глотаю слезы.

– Вы правы. Я не знаю, для чего приехала сюда. Я надеялась на… что-нибудь. Не знаю, на что.

– Вы пытаетесь найти объяснение тому, почему Люк был таким, каким был? Надеетесь, что я скажу, что он был святым или кем-нибудь в этом роде и лишь носил на лице маску замкнутости? Он был таким же парнем, как и я. У всех внутри есть и хорошее, и плохое. – Он грозит мне пальцем с

длинным ногтем. – Но ведь я не сказал вам ничего такого, чего бы вы уже не знали. Я вижу это по вашим глазам. Вы дочь Люка Ферри, и я знаю, что внутри у вас то же самое.

У меня снова наворачиваются слезы. Их слишком много, и я не могу смахнуть их незаметно.

– Почему мой отец проводил столько времени здесь, Джесси? Что тянуло его сюда?

Джесси хмурится и отводит глаза, глядя вдаль, на деревья.

– Он выращивал здесь марихуану?

– Он пытался, но у него ничего не получилось.

– Он занимался торговлей? Я имею в виду наркотики?

Лицо со шрамом медленно покачивается справа налево и обратно.

– Черт, да мне пришлось выращивать травку Люка самому.

– Тогда я ничего не понимаю. Сколько времени он действительно проводил здесь?

– Много. Особенно зимой. Летом здесь подолгу гостила ваша семья. В сезон охоты на оленей сюда приезжал доктор Киркланд и его приятели. Но все остальное время Люк проводил здесь.

– Черт возьми, чем же он занимался, если не охотился и не рыбачил?

Джесси снова переводит взгляд на меня, но скрытый гнев, который я ощутила в нем раньше, кажется, исчез без следа.

– Он много гулял. Рисовал что-то в своем блокноте. Играл немного. Он держал здесь свою гитару. Я научил его парочке вещей.

Я смутно припоминаю гитару в студии отца, но не помню, чтобы он когда-нибудь играл на ней.

– Он был хорошим музыкантом?

– Для белого он играл хорошо. Даже очень хорошо. И голос у него был неплохой. Он был прирожденным блюзовым музыкантом.

– Ну хорошо, а что…

Звонок сотового заставляет меня умолкнуть, но это не мой телефон. Джесси достает из кармана «нокиа» и отвечает. Он молча слушает некоторое время, потом говорит, что займется этим прямо сейчас, и дает отбой.

– Я должен идти, – заявляет он.

– Прямо сейчас?

– Угу. Нужно привезти кое-какие припасы с материка на случай, если погода испортится по-настоящему и вода накроет мост. Синоптики говорят, что дождь будет лить пару дней кряду на всем течении реки. Так что нам пора выдвигаться.

– Но я хотела спросить вас еще кое о чем.

– Мы можем поговорить по дороге. – Он подходит к лошади, отвязывает ее и подводит к тому месту, где стою я. Жестянка отмахивается хвостом от слепня, который с жужжанием вертится рядом. – Сначала я сяду в седло, а потом помогу подняться вам. Только держитесь подальше от его задних копыт.

– Хорошо.

Джесси вдевает ногу в стремя и ловко взлетает на спину лошади.

Потом он убирает ногу, чтобы я могла воспользоваться стременами. Когда я ставлю туда ногу, он берет меня за левую руку и легко подтягивает вверх, усаживая в седло позади себя.

– Можете разговаривать, только не забывайте держаться.

Он пускает лошадь легким галопом по поросшей травой обочине гравийной дороги. Его широкие плечи блестят от пота, а шея сзади покрыта розовыми шрамами.

– Вы работаете на моего деда, правильно? – спрашиваю я.

– Правильно.

– Что вы о нем думаете?

– Он крутой старик.

– Он вам нравится?

– Доктор Киркланд платит мне зарплату. При чем тут «нравится» или «не нравится»?

У меня появляется чувство, что моего деда и Джесси Биллапса связывают далеко не простые отношения.

– Что вы от меня скрываете, Джесси?

Я буквально чувствую, как он улыбается.

– Однажды, когда я был мальчишкой, доктор Киркланд избил меня. Сильно избил. Но на его месте я сделал бы то же самое, так что, думаю, мы квиты.

Я хочу расспросить его об этом инциденте подробнее, но не успеваю открыть рот, как вижу женщину, которая едет в нашу сторону на велосипеде. Гравийное покрытие затрудняет ее продвижение. Она выглядит так, словно в любую минуту может поскользнуться и упасть.

– Будь я проклят… – бормочет Джесси.

– Кто это?

– Не обращайте на нее внимания. Она немного чокнутая.

Приблизившись к нам, женщина замедляет ход, но Джесси лишь пришпоривает лошадь, словно намереваясь побыстрее проскочить мимо, не обменявшись с ней ни словом.

– Подождите! – кричит женщина.

– Остановитесь, – велю я Джесси.

Он не слушает меня.

– Будь ты проклят, Джесси Биллапс! – кричит женщина. – Не смей убегать от меня!

Я протягиваю руку и хватаюсь за поводья.

– Остановите лошадь!

Он ругается, но в последний момент все-таки останавливает коня.

– Вы еще пожалеете, что мы не проехали мимо.

Женщина рядом с нами выглядит очень взволнованной, и я ожидаю, что она разразится бранью в адрес Джесси, обвиняя его в измене или рукоприкладстве. Но теперь, когда лошадь остановилась, она ведет себя так, словно Джесси не существует. Она не сводит с меня глаз.

– Это вы Кэтрин Ферри? – спрашивает она.

– Правильно.

– Меня зовут Луиза Батлер. Мне необходимо поговорить с вами.

– О чем?

– О вашем отце.

– Вы знали его?

– Еще бы мне его не знать…

Перекинув ногу через седло, я спрыгиваю на землю рядом с Луизой Батлер. Ей примерно около сорока, и она очень красива, с кожей того же цвета топленого молока, что и у Пирли. Она смотрит на меня, и в ее больших глазах я вижу подозрение.

– Если вы хотите остаться здесь и поболтать, – говорит Джесси, – вам придется самой добираться до своей машины. У меня дела.