Кровное родство

Форд Майкл

Вдруг Лисандр почувствовал, что оказался в нелепом положении. Он не явился сюда, как другие, просить, чтобы его ребенок рос здоровым, или узнать, какие злаки сажать в этом году. Он хотел получить ответ, в котором заключалась суть всей его жизни. Почему из него, илота, работавшего на полях, парки сделали того, кого он ненавидел — угнетателя, воина, спартанца.

— Другие тоже ждут своей очереди, — поторопил его один из жрецов. — Аполлон не умеет читать твои мысли.

Лисандр вспомнил испытание в горах и ночь, когда он потерял все надежды,

оказавшись погребенным под снегом, и ждал, когда смерть своей рукой закроет ему глаза. В ту ночь он среди звезд увидел лицо отца. А на следующий день, проснувшись, ощутил прилив новых сил.

— Я потерял себя, — сказал он прерывающимся голосом. — Я хочу поговорить со своим отцом.

Лисандр опустил голову на грудь, почувствовав, как пылают щеки от унизительного признания в том, что происходит в его душе. После длительной паузы он осмелился взглянуть на жрицу.

Та задумчиво кивала головой, ее глаза озарились пониманием.

— Твой отец здесь, — произнесла она.

Лисандр почувствовал, как волосы на его голове становятся дыбом.

— У тебя ведь найдется вещь, которая принадлежала ему, — сказала жрица.

Лисандр открыл мешок и достал кожаный сверток, перехваченный золотым кольцом. Один из жрецов подошел к нему и протянул руку.

Лисандр медленно передал его. Жрец снял кольцо и развернул сверток. Ему в ладонь упал локон волос отца Лисандра. Жрец вернул юноше принадлежащие ему вещи.

— Бог не нуждается в богатствах смертных.

Он протянул локон волос жрице и снова встал у камня, похожего на большое яйцо. Жрица перебирала волосы пальцами и, закрыв глаза, сосредоточенно думала.

— Он был храбрым человеком, — наконец заговорила она, — а его дух витает рядом с тобой.

Лисандр почувствовал, как по телу побежали мурашки.

Пифия действительно может разговаривать с его отцом?

Голова жрицы упала на грудь, будто с ней случился глубокий обморок. В это же мгновение ветер за пещерой стих.

Казалось, будто сам Аполлон вдруг опустил руку на землю и успокоил все вокруг. Лисандр почувствовал, как у него пересохло горло. Его взор приковали к себе глубины огня, пылавшего под котлом.

Из горла Пифии вырвался странный клокочущий звук — он напоминал хрип, издаваемый умирающим воином на поле боя. Ее тело покачивалось вперед и назад, будто оказавшись во власти сильного незримого ветра. Вдруг спина Пифии выпрямилась, голова задралась.

Лисандр посмотрел ей в глаза. Они сверкали, точно полированный оникс. Пифия быстро вытянула руки и бросила локон в огонь. Тот зашипел и начал гореть. Она указала на Лисандра, ее пальцы дрожали.

— Ты готов слушать? — спросил один из жрецов.

Лисандр подполз к огню и выхватил из него обгоревший локон отца. Он поднял голову и взглянул

в глаза жрицы. Та все еще смотрела на него, протянув руку. Ее губы шевелились, она что-то шептала про себя, стараясь, чтобы эти слова не слетели с ее уст.

Лисандр кивнул.

Глава восьмая

— Ты вожак и не вожак, — пронзительно выкрикнула Пифия. — Ты попал в рабство к самому себе. Ты должен освободить себя, дитя двух миров.

Пифия задыхалась.

— Ты сам заковал себя в цепи, — продолжила она. — Не бойся, твоя судьба написана в твоем сердце.

Пифия замерла на табурете, ее голова безжизненно поникла, а волосы закрыли лицо. За пещерой снова завыл ветер. Один из жрецов резко кивнул головой в сторону выхода. Прорицание закончилось.

Небо стемнело. Хотя было раннее утро, казалось, будто наступили сумерки. Когда Лисандр покинул пещеру, пошел сильный дождь и запахло бодрящей свежестью.

— Должно быть, Аполлон сердится, — сказал жрец, стоявший у входа в пещеру.

У Лисандра кружилась голова. Он подумал, что причиной тому благовония, но что-то подсказывало ему, что дело не только в этом.

Слова Оракула были не совсем понятны, однако точны. Неужели она действительно знала, что он носит с собой локон волос, или просто догадалась об этом?

Дитя двух миров — как она узнала, что он родился в смешанном браке?

Лисандр поднял голову и попробовал дождь на вкус. Какая же судьба могла быть написана в его сердце?

Жрец осторожно спускался вниз по дорожке, покрывшейся жидкой грязью.

Лисандр бежал трусцой, разбрызгивая лужи. Оказавшись внизу, он заметил, что желающих попасть к Оракулу прибавилось. Следующей в очереди стояла Чилонис. Девушка промокла до нитки, но улыбнулась, увидев Лисандра.

— Что там было? Как она выглядит? — спросила она.

Лисандр пожал плечами, ища верные слова. Все это казалось чем-то таинственным, даже немного страшным.

«Следует ли рассказывать ей об этом?» — подумал он.

Юноша видел, как глаза его новой знакомой загорелись от волнения, и не посмел сказать, что девушка может уйти от Оракула… в полной растерянности.

Лисандр улыбнулся и положил ей руку на плечо.

— Сама увидишь, — ответил он. — Могу поспорить, Пифия скажет, что ты станешь лучшим атлетом.

— Что ты будешь делать теперь? — спросила Чилонис.

— Я должен вернуться в Спарту, — ответил Лисандр. — Новый наставник казармы, о котором я тебе рассказывал, более терпелив, чем прежний, но я не стану испытывать его терпение.