Кровные узы, или История одной ошибки

Чемберлен Диана

Ее взгляд стремительно перенесся с экрана на меня.

– Что вы имеете в виду?

– Сегодня. Какое сегодня число?

– А, двадцать первое июля. Хотите посмотреть сонограмму? – спросила она опять.

Я отрицательно покачала головой. Нет. Я все еще никак не могла поверить в то, что уже кончается июль, а мне почему-то казалось, что еще июнь. Я приложила руку ко лбу и хорошенько потерла его.

– Ничего не понимаю. – Я совершенно забыла, что говорю вслух.

– Бывает. – Лаборантка выключила ультразвуковой аппарат и вытерла салфетками гель с моего живота. – Иногда беременность совсем не ждешь. Для этого

у нас имеются консультанты, чтобы вы все поняли и обдумали. – Она подала мне руку, помогая сесть. – Вы можете опорожнить свой мочевой пузырь в туалете налево по коридору. Потом переодевайтесь и идите в первую комнату налево. Консультант поговорит с вами насчет аборта. При сроке в восемнадцать недель это будет двухдневная процедура. И вам обязательно надо будет иметь сопровождающего, чтобы каждый день отвозить вас домой.

В туалете я вдруг расплакалась. Я чувствовала себя совершенно одинокой. Я знала, что аборт на сроке в восемнадцать недель – это двухдневная процедура. Я сама была медицинским работником и понимала, какими могут быть последствия. Своим затуманенным алкоголем и депрессией мозгом я надеялась, что срок не так велик и что аборт будет легким. Но меня расстроила не сложность аборта или моя неспособность обеспечить сопровождающего. Просто я ясно вспомнила восемнадцатинедельную сонограмму Мэгги. Она сосала большой палец. Крутила сальто. Махала Джейми и мне. В тот день медсестра сказала нам, что это девочка. Она была такой живой и настоящей. Такой красивой. Нежный маленький комочек, в который мы вложили наши мечты, надежды и любовь.

Войдя в кабинет консультанта, я села напротив женщины с коротко остриженными седыми волосами, широкими седыми бровями и густым загаром.

– Вам холодно? – Она смотрела на меня с неподдельным сочувствием, и я поняла, что вся дрожу.

– Просто нервничаю, – сказала я. Я сжала зубы, чтобы они не стучали.

Она пододвинула свой стул к моему.

– Лаборантка, которая делала вам сонограмму, сказала, что вы удивлены такому большому сроку вашей беременности.

Я кивнула.

– Я не собираюсь делать аборт, – сказала я. – Из этого я могу сделать заключение, что мне необязательно разговаривать с вами.

– Это ваше право, – сказала она. – Что заставило вас изменить свое решение?

Я сцепила руки на коленях.

– Потому что я помню сонограмму моей дочери в этот… в восемнадцать недель, и я не могу… не в состоянии делать аборт, когда ребенок уже настолько развит.

– А, – сказала она. – Понимаю. У вас, должно быть, были очень неоднозначные чувства насчет вашей беременности, раз вы ждали так долго.

Я кивнула, думая о небольшом торговом центре, который я видела по дороге в Уилмингтон. Я могла бы остановиться там и купить вайн-кулер по дороге домой.

– Вас поддерживают дома? – Она посмотрела на мой безымянный палец. – А ваш муж? Он хочет, чтобы вы делали аборт?

– Он не знает, что я беременна, – призналась я.

– Это его ребенок? – мягко спросила она.

«Не твое дело», – подумала я, но помотала головой.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она.

– Не знаю, – прошептала я.

Она посмотрела на мои бумаги, которые лежали перед ней на столе.

– Вы живете на острове Топсейл? Я могу направить вас к терапевту в Хэмстеде, – сказала она. – Вам нужно будет принять непростые решения, поэтому

необходима помощь.

Я опять кивнула, хотя знала, что не пойду ни к какому терапевту. Я боялась, что если буду всюду ходить, то закончу свои дни в психушке. Консультантка написала на карточке имя и номер и протянула ее мне.

– Если вы уверены, что не хотите делать аборт, пожалуйста, прямо сейчас зайдите к акушерке, чтобы начать предродовую подготовку, – сказала она.

– Хорошо.

– И еще одно. – Она наклонилась вперед, изучающе глядя на меня из-под седых бровей. – Сопровождающая сказала мне, что, по ее мнению, сегодня утром вы выпили.

Я открыла рот, чтобы запротестовать, но была слишком обессилена. Я опустила взгляд на свои пальцы, сжимавшие карточку, которую она мне дала.

– Алкоголь отравляет вашего ребенка, – сказала она.

– Я пью только вайн-кулеры.

– В них столько же алкоголя, сколько в пиве.

Я покачала головой:

– Нет, это не так. На пиве написано, что его не следует пить во время беременности, а на вайн-кулерах ничего такого нет.

– А надо бы написать. В данный момент там нет такой надписи, но поверьте мне, там содержится такое же количество алкоголя, как и в пиве.

Я подумала, что она не права или просто пугает меня. Скорее всего, вайн-кулеры, которые я любила, просто не содержат столько алкоголя, чтобы это могло мне повредить.

– Понятно, – сказала я, чтобы остановить лекцию.

– Хотите, я найду отделение общества анонимных алкоголиков, ближайшее к вашему дому?

– Я не нуждаюсь в обществе анонимных алкоголиков. – Я почувствовала, что мои щеки заливает румянец.

Однако ее слова произвели на меня шоковое впечатление. Настолько шоковое, что по дороге домой я не стала останавливаться, чтобы купить вайн-кулер. В «Сторожевом Баркасе» я нашла остатки витаминов, которые принимала, когда была беременна Мэгги, и проглотила одно драже. Когда я открыла холодильник, перед моими глазами предстали сок трехнедельной давности и шесть упаковок вайн-кулера, которые я купила накануне. У меня просто не оказалось выбора.

Я хранила свой секрет еще две недели. Я попыталась сократить поглощение вайн-кулеров и потерпела неудачу. Но принуждала себя больше есть и принимать витамины. Я не посещала доктора и попросила Джейми не привозить больше Мэгги, сказав ему, что плохо себя чувствую, что, в общем, было правдой.

Сара так погрузилась в заботы о своем маленьком Ките, что теперь редко появлялась у меня, и это было облегчением. Маркус все еще ненадолго заезжал, и тогда я надевала свободные летние платья. Я была плохой собеседницей, поскольку думала только о своих проблемах. Я знала, что буду рожать ребенка, но сомневалась, что смогу воспитать его. Хорошо бы уехать куда-нибудь, родить там ребенка и отдать его на усыновление.

Однажды вечером, когда шла уже двадцать первая неделя моей беременности, приехал Маркус. Мы неплохо проводили время – выпивали, ели пиццу и смотрели ТВ. Потом он понес в кухню грязные тарелки, а я последовала за ним с пустыми бутылками.

– Ты выглядишь беременной в этом платье, – поддразнил он меня.

Я была слишком удивлена, чтобы говорить, и наши глаза внезапно встретились.

Он подошел, дотронулся до моего живота и отдернул руку.

– Господи!

– Это от Джейми, – быстро сказала я.