Кровоточащие сердца
Шрифт:
О, она могла растаять. Если он продолжит так говорить, пока на ней были все эти красивые вещи, Мэв знала, что бросится в его объятия и будет настаивать, чтобы они покинули это место, прежде чем она устроит сцену.
Это было неправильно. Он был вампиром, а она охотницей на вампиров, которая должна бежать в Церковь и сказать им, что он — опасное существо с ужасными намерениями.
Но это было не так. Он не показал ей, что он плохой или что он причиняет вред другим.
Церковь должна была ошибаться насчет его вида.
Должна
Вместе они снова вошли в оперный театр в последнюю секунду. Музыка уже играла, и она наполнила душу Мэв светом. Как одному человеку удавалось вместить столько талантов в горло?
Они прошли в ту же ложу, что и в прошлый раз, хотя его подруги Анны там не было. Но это было к лучшему. Мэв могла прижаться к Мартину, пока они смотрели новую историю, такую же душераздирающую и прекрасную, как и предыдущая. Она прильнула к нему, ее ладонь лежала на его груди, где должно было биться его сердце, и ни на секунду она не почувствовала, что тишина была странной.
Он был прав. Странные существа созданы друг для друга, и прямо сейчас она знала, что в этом мире ничто не могло бы изменить ее мнение.
Финальная ария звенела на весь зал, пока последняя капля звука не сорвалась с губ оперной певицы. В толпе повисла глухая тишина, и Мэв поклялась, что ее сердце билось слишком громко. Затем волной вся толпа встала и зааплодировала.
Мэв погрузилась в прилив счастья, который исходил от каждого человека в зале. Все остались довольны выступлением. Да и вышедшие на сцену оперные певцы явно были впечатлены собой. Все поклонились, прижав ладони к спине друг друга, и на этом все было кончено.
Как это могло уже закончиться? Все только началось.
Выражение лица Мартина смягчилось, и он посмотрел на нее так, словно она была подарком небес.
— Ты так увлечена музыкой. Не думаю, что когда-либо видел кого-то, кто любит оперу так же, как ты.
— Я просто… — у нее не было правильного ответа. — Я никогда раньше не видела таких, как они. Я слышала, как люди поют на улицах за деньги, но это? Это что-то другое. Они такие талантливые. Такое ощущение, что их песня проникает в мою душу.
Он кивнул, глядя с их балкона на людей, которые уже выходили из оперного театра.
— Возможно, это потому, что так оно и есть, моя дорогая.
Ее сердце остановилось. Он говорил, что оперные певцы не были людьми?
— Что, прости?
— Я же говорил, что собираюсь познакомить тебя со своим миром, Мэв. Это включает в себя демонстрацию того, что мы, сверхъестественные существа, умеем прятаться у всех на виду, — его пальцы сомкнулись на ее, и Мартин притянул ее к себе. — Идем со мной.
Она не совсем поняла, о чем он просил.
— Но спектакль окончен.
— Это не значит, что мы здесь закончили, — он ярко усмехнулся в тени их ложи. — Ты думала, что сверхъестественные существа держатся подальше друг от друга?
— Потому что вы редко ладите? — возразила она, пока он уводил ее по коридору. Дальше от входной двери. — Это все равно, что ожидать, что собака и кошка будут дружить друг с другом. Они, естественно, не ладят.
— Церковь сказала тебе это, не так ли? — его смешок разлетелся по воздуху. — Кажется, они всегда думают, что мы должны ненавидеть друг друга, потому что они ненавидят друг друга. Посадите бедняка и богача на один этаж, и ни один не взглянет на другого. Сверхъестественные существа намного умнее этого. Мы видим силу во всех остальных.
Мы.
Она поняла, что он все это время говорил «мы», пока тянул ее к задней части оперного театра. И это было его признанием. Как бы он ни старался не говорить ей, кто он такой, он уже невольно признал это.
Она получила доказательство. Церковь поверила бы ей, если бы она сказала им, что он признался в том, кем он был. Конечно, это не обязательно было доказательством. Но они вешали других за гораздо меньшую сумму.
— Можешь поскорее, а? — Мартин со смехом бросил через плечо.
И в этот момент она поняла, что никогда не сможет рассказать Церкви, кем он был. Луна была права. Мэв была в этом гораздо глубже, чем она думала.
Она поспешила за ним через маленькую дверь, ведущую в заднюю часть оперного театра. Они нырнули в нечто похожее на шкаф с сотнями разных костюмов, и ей пришлось поднять руки к лицу, чтобы бархат и кружева не царапали щеки. Мартин не переставал смеяться. Звук его веселья был зовом сирены, за которым она должна была следовать.
Вместе они прошли в комнату, заполненную реквизитом. Гигантский слон, ростом с двух мужчин. Бижутерия свисала с деревянных фигур и лестниц, ведущих вглубь оперного театра.
Все исполнители устроились здесь. Некоторые из них отдыхали на грудах подушек, сложенных по углам, другие стояли перед зеркалами в полный рост с трещинами и потертыми краями. Перед ее взором была тысяча цветов. Казалось, там было сто человек, все в гигантских париках и с напудренными лицами, которые вблизи выглядели нелепо.
— Мартин! — позвал молодой человек.
В этот вечер он был ведущим певцом. Она узнала ярко-рыжий парик, хотя не помнила, чтобы видела с балкона два алых пятна на его щеках. Ни темный макияж, обрамлявший его глаза.
— А, Луи, — Мартин протянул руку другому мужчине. — Впечатляющее выступление сегодня.
— Когда я был слабее? — Луи рассмеялся, сверкнул двумя клыками, достаточно острыми, чтобы прорезать плоть. Его взгляд упал на Мэв, и она увидела, как его глаза стали багровыми. — А это кто?