Кровоточащие сердца
Шрифт:
Мэв не успела закончить свою мысль. Ее глаза чуть не вылезли из орбит, пока она смотрела на все, что он разложил перед ней. Комната была потрясающей, признавал он. Он сделал больше, чем собирался. Возможно, это было слишком, но сейчас он не мог отступить.
Он собрал все, что мог. Мартин предпринял эту попытку ради нее, и он мог лишь надеяться, что она это оценит.
— Сегодня в опере будет что-то особенное, — тихо сказал он, отступая в сторону, чтобы она могла все видеть. — Твоя история о том, как другие девушки в монастыре думали, что ни один мужчина никогда не захочет тебя. Это повлияло на меня больше, чем я могу сказать. Сегодня вечером я хочу, чтобы ты была женщиной,
— Мартин, — выдохнула она. — Это слишком.
— Этого недостаточно, правда. Если бы я мог сделать больше, я бы сделал, — казна была не так полна, как раньше, да. Он провел большую часть своей жизни, пытаясь сохранить деньги, которые он впервые заработал. Но потом… Что ж. Ему уже было все равно.
Возможно, стоило уделить этому внимание.
Видя выражение ее лица, когда она смотрела на все богатство, он захотел пересмотреть свое мнение обо всем этом. Он хотел превратить все это во что-то лучшее для нее. Он хотел починить замок. Купить ей больше платьев и тысячу украшений, чтобы она могла делать такое выражение лица каждый раз, когда просыпается. И каждый раз, когда она ложилась спать.
— Мартин, — повторила она, шагнув дальше в комнату и обернувшись, чтобы полюбоваться всем, что он принес. — Это просто опера.
— Это больше, чем опера, — он убрал руки за спину и сделал одну вещь, которую поклялся не делать. — Я хочу показать тебе мой мир, Мэв. Я знаю, что у тебя есть мнение обо мне, и я знаю, что не могу сказать, являюсь я или не являюсь тем, что ты думаешь. Но… Что ж, мне нравится думать, что если я покажу тебе больше, ты, возможно, не будешь так склонна ненавидеть нас.
Она замерла. Ее глаза расширились от удивления, губы приоткрылись. Он подумал, что, возможно, переступил границы их отношений, потому что она ничего не сказала.
Но затем, наконец, она громко выпустила из легких весь воздух.
— Я не ненавижу таких, как ты. Я не ненавижу вампиров или сверхъестественное, если только они не убивают или не причиняют вреда другим. Часть жизни я убеждала себя, что я лучше. Но я была лицемеркой. Теперь я знаю, что из-за моей матери я такая же, как ты. Другая. Женщина, рожденная в магии и неестественных силах. Я тоже не должна быть тем, кто я есть. Было бы жестоко и бессердечно, если бы я осудила тебя за то, что не понимаю твоей жизни.
— Ты так и не делаешь.
— Хотела бы я так думать, — она заправила выгоревшую на солнце прядь волос за ухо. — Я не могу сказать ничего, что компенсировало бы страх, который я тебе причинила.
Он подошел ближе, все еще держа руки за спиной. Если он отпустит их, он боялся того, что он сделает. Вместо этого он сказал:
— Я могу придумать способ, как ты загладишь эту вину передо мной.
— Действительно? — спросила она. — Что угодно.
— Выбери платье. Укрась себя драгоценностями, которые я собирал на протяжении столетий жизни. Распыли на себя лучшие духи и позволь мне отвести тебя в оперу, где мы проживем ночь так, как могут только такие существа, как мы, — одна рука высвободилась и поймала ее ладонь там, где она задержалась у уха, заправил сам прядь сильнее. — Позволь мне показать, каково на вкус бессмертие.
Ее глаза пристально следили за его ртом.
— Кажется, я уже пробовала это.
О, она разгромит его, если продолжит так говорить. Мартин убрал руку с ее лица и отошел, его спина уперлась в дверь. Он был хорошим, или, по крайней мере, пытался таким быть. Но он не мог не смотреть, как она раздевается.
Мэв
К его величайшему удовольствию, она выбрала малиновое платье. Ее кожа казалась бледнее в этом цвете, а губы — еще более красными. Она закрутила волосы и вплела в длинные пряди гребни, наполненные рубинами. Она надела прекрасное рубиновое ожерелье и такие же серьги, которые стекали по горлу, как кровь.
И, наконец, она выбрала единственные духи, пахнущие как яд. Мэв не торопилась и обращала внимание на каждую милую деталь.
Закончив, она снова обратила внимание на него и улыбнулась.
— Как я выгляжу?
Восхитительно.
Поразительно.
Очаровательно.
Он кашлянул и ответил:
— Будто ты готова пойти в оперу.
Мэв еще раз закружилась.
— Тогда пойдемте в оперу, ваша светлость.
ГЛАВА 21
Никто никогда не делал такого для Мэв. Она взяла Мартина за руку, и он повел ее в дом оперы, а она размышляла о том, что мужчины-люди не стали бы делать все это, чтобы стереть плохое воспоминание.
Она расскажет другим эту историю. Она говорила слова, которые до сих пор обжигали ее душу. И все же это никого не волновало.
Один мужчина утверждал, что все женщины слышали эти слова от других женщин. Другой утверждал, что все женщины хотели соревноваться друг с другом, поэтому ей это могло показаться лестным. Но никто из них не подумал о том, какие чувства у нее вызвали эти слова. Как они задерживались в течение многих лет после того, как были сказаны.
Этот мужчина, этот вампир видел боль в ее душе. Он почувствовал рану, которая все еще гноилась, и предпринял шаги для ее излечения.
Словно услышав ее мысли, Мартин остановился у входа в оперный театр и повернулся к ней. Он поднес ее ладонь к своим губам и поцеловал пульс на запястье.
— Ты выглядишь божественно. Нервничаешь?
— Всегда.
— Не стоит. Ты будешь самой красивой женщиной в этой комнате, и ни один человек не сможет убедить меня в обратном, — его глаза горели страстью, которую она чувствовала в глубине души. — Для меня большая честь идти под руку с вами, мисс Винчестер. Никогда не забывай, что я счастливчик.