Круче не бывает
Шрифт:
– Я обязательно разберусь, что это за гражданин такой. Разберусь и вам доложу, – с непроницаемым лицом сказал он.
– Не надо мне докладывать! Вы просто должны пресечь произвол со стороны ваших подчиненных!
Прокурор хотел стукнуть кулаком по столу, но разжал кисть под строгим, тяжелым и обжигающим, как расплавленный свинец, взглядом. Полковник Круча умел смотреть так, чтобы оппонент почувствовал, что не прав.
– Если был какой-то произвол со стороны моих подчиненных, я разберусь и, если надо будет, накажу виновных.
– Очень на это надеюсь! – успокаиваясь, бросил Ногатов.
– Даниил
– Что можно, что нельзя, решать мне, – на остатках догорающего запала огрызнулся прокурор.
– Хорошо, я узнаю, кто такой Павельев, – сказал Круча.
– Тогда вы свободны! – небрежно махнул рукой Ногатов.
Молодой он, не умудренный опытом, потому и не уловил угрозы в словах начальника ОВД.
Зато Степан Степанович обладал большим жизненным опытом и прекрасно понимал, что за рядового гражданина прокурор заступаться бы не стал. Значит, что-то связывает его с неким Павельевым. А если есть такая связь, значит, ее можно нащупать, выявить в ней криминальную сторону, а собранный материал положить в качестве удавки для прокурора.
За долгую свою службу Степану Круче приходилось вступать в конфликт с сильными мира сего, и всякий раз он натыкался на противодействие со стороны защитников в лице высшего начальства – милицейских генералов, прокурорских чинуш. Его бы давно сожрали, если бы он не искал и не находил противодействие против таких умников. И на Ногатова пора собирать компромат, раз уж он оказался беспардонным хамом. С таким, как этот тип, по-хорошему никак нельзя…
Круча принял правильное, хотя и рисковое решение, но это его не успокоило. Обида уже не клокотала в душе, когда он вернулся в свой кабинет, но покоя лишала. Он вызвал к себе начальника уголовного розыска.
Майор Кулик такой же битый волк, как и сам Круча, вместе они уже давно, столько совместных дел у них за плечами, что всего и не упомнишь. Не молод уже Саня, сорок лет вот-вот стукнет, в таком возрасте ходить в майорах несолидно, тем более когда молодой прокурор в полковничьем звании, но без такого начальника уголовного розыска, как он, Круча как без рук. Потому и приходится выворачиваться. По штату Кулик состоял в должности начальника полиции общественной безопасности, но при этом исполнял обязанности начальника уголовного розыска. Вот-вот будет подписан приказ о присвоении ему звания «подполковник», тогда он как бы с понижением вернется на свое старое место, но уже в новом звании. В прошлом столь незатейливые схемы практиковались повсеместно, а сейчас за такую самодеятельность можно было и по шапке схлопотать, но ради друга Степан Круча готов на любой риск.
Он попросил Кулика разобраться, по какому делу проходит у него Павельев, и через полчаса у него в кабинете появились два капитана – Шульгин и Романов.
– Ну, и что вы расскажете мне про господина Павельева? – спросил Круча, пристально глядя в светлые глаза Шульгина.
– Да как бы вам сказать… – неопределенно пожал плечами
– Так и говори.
– Этот Павельев проходит у нас по делу Сошникова.
– Почему я об этом ничего не знаю?
– Так потому что мы его не трогаем, смысла связываться с ним нет…
– Но вы с ним связывались?
– Был момент.
– Что за момент?
– Да ничего серьезного, – покачал головой Романов. – Я искал Верховцеву, отправился к ее родителям, там познакомился с ее сестрой, разговорился с ней. В общем, ситуация там интересная, но бестолковая…
– Давай по существу, – поморщился Круча.
– А если по существу, то Верховцева рассказала своей сестре про клад Сошникова, та, в свою очередь, поделилась секретом с Павельевым. Как говорится, что знают двое, знает и свинья. Свинья – это Павельев, – с садистским каким-то удовольствием пояснил Романов.
Круча усмехнулся. Именно эту свинью сегодня и подложил сегодня прокурор.
– Почему он свинья?
– Да потому что ведет себя по-свински. С женщинами. Ни в грош их не ставит, – с неприязнью к предмету своего разговора отозвался Илья.
– Да, но женщины при этом делятся с ним своими секретами, или я что-то не так понял? – спросил Круча.
– Да нет, все правильно вы поняли, товарищ полковник. В общем, Павельев узнал о кладе. И проявил к нему интерес.
– Почему я тогда интерес к этому Павельеву не проявил?
– Павельев узнал про клад в ночь, когда погиб Сошников. На кладбище он быть не мог, алиби у него на этот счет стопроцентное. Он мог прийти к Верховцевой на следующий день, но был он у нее или нет, мы не знаем. Никто его не видел…
– Зато видели Верховцеву, – перебил Романова Шульгин. – Она вышла из дома во вторник двадцать четвертого мая в районе четырнадцати часов. Спустила вниз вещи, уложила их в машину и уехала, больше ее никто не видел. Примерно в это время и погиб Верховцев. И еще мы сняли запись с видеокамеры на контрольном посту, из Битово она выезжала, в сторону от Москвы, сама за рулем сидела…
– А была версия, что это Павельев помог Верховцевой расправиться с ее мужем, – сказал Романов – Но, судя по отпечаткам, найденным в ее квартире, он не был у нее дома, а если был, то давно. Не было там его пальчиков. И на кладбище их тоже не нашли.
– Вы и отпечатки пальчиков у него взяли?
– Ну, он приходит к сестре Верховцевой, к ней домой, за дверь пальцами взялся, там поверхность ровная, отпечатки хорошо снимаются…
– Ты видел, как он пальцами за дверь брался?
– Видел. Я же Верховцеву искал, дома у нее был, ночь там провел. – Внешне Романов держался невозмутимо, но вибрирующий голос выдал его внутреннюю напряженность. – А утром появился Павельев.
– Зачем он там появился?
– Сказал, что хотел Полину на работу отвезти. Хотя никогда до этого так не поступал.
– Полина – это сестра Верховцевой? – уточнил Степан Степанович.
– Да, родная сестра. Полина Михайловна Желтова.
– И в каких отношениях она была с этим Павельевым?
– В близких, – вибрация в голосе Романова усилилась.
Видно, нелегко далось ему это признание. Уж не влюбился ли он в эту Полину? Уж не потому ли у него случился конфликт с Павельевым?