Крученый мяч
Шрифт:
Я ухмыляюсь, но она только кивает и подходит к комоду, принимаясь рыться в одежде.
– Ты алкоголик, Габриэль?
Я хочу к ней подойти, но ее слова меня тормозят.
– Э, нет. Возможно, я выпивал в молодости и принимал глупые решения, но я не алкоголик.
– Наркотики? – уточняет Шарлотта, повернувшись ко мне лицом.
– Только в таблоидах. Я никогда в жизни не прикасался к наркотикам, – решительно отрицаю я.
– Ты сказал, что ходишь к психотерапевту и...
Она отворачивается, не закончив свою мысль.
Я подхожу к ней и кладу
– Я стал ходить на терапию, потому что не знал, как справиться со своими эмоциями и горем. Я много пил и мало спал, так что мне необходимо было встретиться с проблемой лицом к лицу, а не убегать.
Она кивает, а я смахиваю ее длинные волосы, обнажая шею.
– Может, попробуем еще раз, Шарлотта?
– Что попробуем?
Я оставляю нежные поцелуи на белой коже, после чего поворачиваю женщину лицом к себе, чтобы прожестикулировать пальцем между нами.
– Нас.
– Я…
Притягиваю ее ближе и мягко прикасаюсь к ее губам, отсекая любые протесты, которыми она собиралась в меня бросить.
Прежде чем мы успеваем углубить поцелуй, раздается шум на кухне. Она отскакивает и с паникой смотрит на меня.
– Девин вроде как... Заходил в комнату и спалил нас.
– Черт, он дома? Его не должно было быть до позднего вечера. Черт, черт, черт, – бормочет она, вытаскивая футболку и штаны. – Сначала я переоденусь, а потом уже ты сможешь воспользоваться ванной. Обезболивающее в аптечке, встретимся на кухне, – дав указания, она шагает в коридор.
Какое-то время я сижу на кровати, обхватив голову руками и пытаясь вспомнить события прошлой ночи. Но помню лишь боль и обиду, когда Шарлотта ушла. Я вернулся в паб и... Текила, было много текилы... Дерьмо.
Дверь ванной распахивается, откуда выбегает Шарлотта со скоростью света по направлению к кухне. Захожу в уборную, но останавливаюсь, слыша ее разговор с Девином.
– Мы специально приехали пораньше, чтобы удивить тебя, и что мы видим! Он уткнулся лицом в твои сиськи! Мама, как ты могла позволить это после всего, что он натворил! – кричит Девин.
– Девин Джон, тебе лучше понизить голос, в моем доме на меня не кричат, – процеживает Шарлотта сквозь стиснутые зубы.
– Прости, мама, – ворчит он.
– Для протокола, я ничего не видела, – вставляет Белла.
– Не то чтобы это вас касалось, но ничего не было. Мы поужинали, чтобы разрядить обстановку, но все пошло не очень хорошо, так что он приехал помириться ко мне домой. А вообще, что бы я ни делала в свободное время, это только мое дело.
– То есть с кем бы ты это ни делала? – парирует Девин.
– Ну-ка повтори! – срывается Шарлотта.
– Мама, я понимаю, что в прошлом у вас была эпическая любовь и бла-бла-бла, но сейчас? Восемнадцать лет он по тебе не скучал, а мы ему были не нужны! Почему ты защищаешь его?
– Потому что он твой отец, Девин Джон, и нравится тебе это или нет, он будет в твоей жизни. Пришло время тебе принять это, потому что он никуда не денется!
Я улыбаюсь, вспоминая, каким
– Он уже однажды сбежал, так что вполне может сделать это снова, – грохочет Девин.
Страх в его голосе убивает меня.
– Просто дай ему шанс, Дев, он хороший человек. Если ты вытащишь голову из задницы хотя бы на пять секунд, то заметишь, что не такие уж вы с ним и разные, – защищает меня Белла.
– Белла, – предупреждает Шарлотта. – Он был ребенком, Девин. Глупцом, которому сказали, что его ничего не держит в этом городе, вот он и уехал. Ты можешь ненавидеть его за это. Но видит Бог, я ненавидела его достаточно за всех нас. Так что лучше оставьте прошлое в прошлом, все-таки я ему солгала, позволив уйти. Пришло время нам всем забыть об этом и попробовать двигаться вместе, да?
Наступает тишина, и я задерживаю дыхание, чтобы услышать их ответы.
– Я подумаю об этом, – тихо говорит Девин.
– Я так рада, что вы все дома. Быстро мыть руки, сейчас приготовлю завтрак.
Девин вздыхает, и до меня доносятся приближающиеся шаги, поэтому я быстренько закрываю дверь уборной. Опустившись на пол, выдыхаю. Как, черт возьми, мне наладить отношения с сыном?
Шарлотта
Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к холодильнику, чтобы достать все для завтрака. Могло быть и хуже, а могло бы быть и лучше. Девина трудно вразумить, но, по крайней мере, Белла вроде как на нашей стороне. Наша сторона. Видимо, мы теперь типа команда. Конда у меня за спиной кто-то прочищает горло, я резко поворачиваюсь.
– Что из этого ты слышал? – спрашиваю, нахмурившись, Габриэля.
– Достаточно, – он просто пожимает плечами.
Я подхожу, похлопываю его по плечу, но он хватает меня за запястье. Поднимаю на него вопросительный взгляд.
– Спасибо, что защищаешь меня, – шепчет он.
Он подносит мою руку к губам и нежно целует каждый сустав. Я закрываю глаза, дышать становиться тяжелее.
– Н-не стоит благодарности, – заикаюсь я.
Он улыбается и проводит ладонью по моей тонкой шее к висящей на ней цепочке. Затем вытаскивает подвеску из-под моей рубашки, и я вновь закрываю глаза, ненавидя себя за то, что до сих пор ее ношу.
– Ты... Ты все еще хранишь это? Все еще носишь ее спустя столько лет, после…
Его голос срывается, и он захватывает мой рот своими губами. Его поцелуй мягкий, но мое тело жаждет большего.
– Гейб... – стону я, обхватывая его шею руками.
Мое тело разлагает мой мозг похотью.
– Мы же не хотим, чтобы Девин бесился еще больше? Плохой папаша, совращающий невинную мамочку посреди кухни – это еще один удар по моему носу.
Я хихикаю и киваю, неохотно разомкнув объятия. Поворачиваюсь к плите и разбиваю яйца, ощущая его тепло за спиной. Он слегка толкается в меня, прижимая свой твердый член ко мне.