Крученый мяч

Родригез Николь

Подхожу к другой двери и вижу Шарлотту в очках. Она сидит за столом и что-то усердно печатает на компьютере. Ее брови сосредоточенно сдвинуты, и явно меня не замечает. Я прочищаю горло, и она подпрыгивает.

– Габриэль, – вздыхает она, прижимая руку к груди. – Ты меня до чертиков перепугал.

– Извини, – хихикаю я, – захотелось навестить тебя.

Посмотрев на меня, кивает на стул возле стола. Но я его обхожу, не обращая внимания на ее попытки оставить пространство между нами.

– Ты как-то охладел, когда мы вернулись сегодня из супермаркета.

Что случилось? – спрашивает она. Затем принимается изучать свои руки, словно это самая интересная вещь в мире. Я подхожу ближе и отодвигаю ее кресло.

– Габри...

Прерываю ее протесты поцелуем, обвивая руки вокруг ее талии и приподнимая со стула, чтобы усадить женщину на стол и прижать свое тело между ее ног. На ней узкая юбка-карандаш, так что я не могу приблизиться к ней близко настолько, насколько мне бы хотелось. Я подтягиваю ткань вверх до ее бёдер, но она прерывает поцелуй, положив руку мне на запястье.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – шепчет она.

Ее голос уставший, словно Шарлотта разрывается между желанием ненавидеть меня и сорвать одежду. Я обхватываю ее щеку и ласкаю большим пальцем ее нижнюю губу.

– Ты заставляешь меня так себя вести.

Она качает головой и прижимается к моей груди, чтобы спрыгнуть со стола. Затем поворачивается ко мне спиной, отойдя на несколько шагов. Что, мать вашу, я опять сделал не так?

– Я не понимаю, если честно, что происходит. Я, безусловно, рада, что ты общаешься с детьми... Но когда... Когда они спросили, вместе мы или нет... Эта мысль теперь так и крутится у меня в голове, потому что я не уверена, что смогу. Мне нужно, чтобы ты относился к происходящему между нами серьезно, Габриэль, но я не думаю, что ты на такое способен. В первый раз мне было очень больно, – говорит она, встретившись со мной взглядом.

Печаль в ее глазах – моя погибель. Я подхожу к ней и нежно касаюсь губами ее губ. Она закрывает глаза и тянется к моему прикосновению.

– Тогда был глупый, восемнадцатилетний и эгоистичный я. Но сейчас перед тобой, Шарлотта, не он. Теперь я мужчина, который будет лелеять каждый долбаный день, проведенный с тобой и детьми. Я никуда не уеду, Шарлотта. Со временем я заставлю тебя мне поверить.

Она молчит какое-то время, пока я представляю, как в ее голове крутятся шестеренки. Она хочет что-то сказать, но явно боится.

– Почему ты ни позвонил, Габриэль? Почему? За восемнадцать лет ты ни разу даже не попробовал набрать мой номер, – на последнем слове ее голос надламывается, и она снова отворачивается от меня.

– Я посчитал, без меня тебе было бы лучше. Я знал, что сломил тебя, Шарлотта, так что меньшее, что я мог сделать – это позволить тебе двигаться дальше и забыть меня. Я не был готов к обязательствам, а ты заслуживала именно этого. И потом, я думал, ты уже давно счастлива в браке. Если бы я знал обо всем, о близнецах...

– Вот именно! – Она резко оборачивается. – Я счастлива, что ты хочешь наверстать с ними упущенное и проводишь практически все свободное время с детьми, но если это единственная причина, по которой ты здесь, то

пусть так и останется. Перестань целовать меня, если ты крутишься здесь ради отцовства. Потому что ты даешь мне надежду, Габриэль.

Она проходит мимо меня, садится и откидывается на спинку стула.

– Я... Я вроде звонил своему психотерапевту прошлой ночью, но это не точно. Поскольку он в Хьюстоне, то предложил провести онлайн-сеанс, может ты бы захотела поприсутствовать? Я планирую связаться с ним в восемь вечера, но мы можем выбрать удобное для тебя время...

Я принимаю ее молчание за просьбу уйти и, махнув рукой по волосам, покидаю офис. Я хочу с ней большего, черт возьми.

А еще у меня имеется огромный список людей, доверие которых мне предстоит вернуть. Дерьмо.

Подъезжаю к дому детства и заглушаю двигатель. Откидываю голову на подголовник и разочарованно вздыхаю. Надеюсь, с сестрой мы сможем начать с того места, на котором остановились, и мне не придется добавлять ее в список людей, с которыми я облажался.

Взглянув на дом, пытаюсь справиться с обрушившейся на меня волной воспоминаний. После расставания с Шарлоттой, ее родители отдалились, и я никак не мог понять, почему. Но теперь все вроде как встало на свои места.

Мои родители переехали во Флориду после того, как отец вышел на пенсию, сдав этот дом в аренду. Вернувшись в Луизиану и купив ту спортивную управляющую компанию, Саванна переселилась обратно сюда. Счастье, что родители решили не продавать участок. Здесь витает огромное количество счастливых воспоминаний...

Набрав побольше воздуха, вылезаю из машины и направляюсь к крыльцу дома. Прежде чем я успеваю постучать, сестра открывает дверь с широченной улыбкой на лице и обнимает меня, не дав мне вставить и слова.

– Привет, братишка, – приветствует она, чмокнув меня в щеку.

– Привет, младшая сестренка, – отвечаю, целуя в ответ.

– Ты когда-нибудь дашь мне забыть, что обогнал меня на полторы минуты? – смеется Сав.

– Никогда. – Отрицательно качаю головой.

Она заводит меня в дом, и я снова предаюсь воспоминаниям. В этом городе все напоминает обо мне и Шарлотте, но этот дом полностью разбивает мне сердце. Я вижу маленькую Шарлотту, играющую со своими куклами на коврике в гостиной, и меня за рулем игрушечной машины, проехавшегося прямо по ним. После чего она побежала жаловаться моей маме, что я обижаю ее детишек.

Попав на кухню, мои глаза останавливаются на месте, где я впервые поцеловал ее. Прямо здесь, на этой кухне, посреди семейного пикника.

– Я прибралась в твоей старой комнате, так что тебе есть, где остановиться. Нет смысла оставаться в отеле, в доме полно места. Плюс, будет приятно поболтать с тобой. Я скучала по тебе, брат, – со слезящимися глазами предлагает Саванна.

Подхожу к ней, чтобы обнять еще раз. Когда мы были моложе, мы очень тесно общались. Сейчас до меня постепенно доходит, как сильно я ранил любимых мне людей своими поступками за последние годы, и это осознание просто убивает меня.