Круг Ворожеи
Шрифт:
Мальчик покивал.
– С синими мы не очень-то дружим, - продолжил Руф, - А вот с теми, что на юге - нормально.
– А здесь почему ничего нет?
– Альден ткнул в пустой правый нижний угол карты.
– У-у-у...
– таинственно протянул толстяк, подняв палец и нахмурив брови.
– Это страшная земля. Кто туда уходил, пропадал и никогда не возвращался!
– произнёс он зловещим тоном.
Купец выжидающе посмотрел на лицо мальчишки, а потом расхохотался:
– Да там всего лишь пустыня, парень. Очень большая, многие десятки, а то и сотни вёрст - один раскалённый песок и сжигающее дотла солнце. Сколько она длится, и есть ли ей конец, никто не знает. Хотя, всему есть конец... ну, кроме человеческого любопытства, - вновь засмеялся торговец и потрепал Альдена по голове.
– А здесь - сплошные горы!
– показал Альд на самую восточную область
– Отец немного рассказывал про них. Как наши холмы, только больше.
– И выше, - улыбнулся Руфрон, - намного выше. Да, Каменный Хребет. Кстати, именно там сделаны твои очки. Город Тсул. Вотчина горняков, механиков, железных дел мастеров. Почти всё железо добывают именно там. А в дальних горных шахтах находят самоцветы и Лунный Кристалл, из которого как раз и делают такие очки, разрезая его поперёк на слои и вставляя получившиеся пластины в оправу. Твои, впрочем, уже не действуют, поэтому почти ничего и не стоят.
– Как это, не действуют?
– с обидой удивился Альд.
– Видишь ли, горняки стали их изготавливать вовсе не для того, чтобы поправить зрение, хотя это полезное побочное свойство у них тоже обнаружилось, как ты и сам прекрасно знаешь, раз уж носишь, не снимая. Когда впервые нашли Лунный Кристалл, то открыли удивительную вещь. Если в темноте посмотреть сквозь него, то начинаешь видеть очертания скрытых ей предметов, как если бы их освещал лунный свет - откуда и название. Жутко полезная штуковина, и отнюдь не только в горном деле, ведь позволяет, обходясь без факелов и ламп, всё видеть в кромешной темноте. Но вот только по какой-то причине, после того как кристалл доставали из недр, он сохранял это свойство лишь несколько лет, а затем его голубоватое мерцание исчезало, и он становился похожим на простое стекло. После этого смотри, не смотри, - всё без толку, ничего не видно. Я бывал в Тсуле несколько лет назад. Свежеизготовленные очки стоили раз в пятьдесят больше тех, что сейчас у тебя на носу - поверь, такое твоему папаше пришлось бы не по карману. Как только голубое сияние начинает слабеть, вместе с этим катится вниз и цена - пока не упадёт до самого дна, когда очки превращаются в простые стекляшки.
Мальчик снял очки и посмотрел на шестигранные линзы так, как будто видел их впервые.
– Ого, - озадаченно вымолвил он, продолжая внимательно их рассматривать, словно ожидая, что те вот-вот вспыхнут голубым светом. Покрутив немного этот загадочный предмет в руках и огорчившись, что ничего эдакого в нём так и не проявилось, Альд надел очки обратно, зажмурился и несколько раз проморгался.
Впору было попросить купца рассказать побольше о горах и об этом удивительном городе, но мысль о том, что с каждой минутой он всё дальше и дальше удаляется от дома, настраивала совсем на другой лад.
Руфрон, заметив, что парень опять погрустнел, решил зайти с другой стороны.
– Ладно, давай покажу, где будешь спать, - настойчиво предложил он, заманивая его рукой, - или ты так и будешь всю поездку сидеть у двери?
Передвижной дом Руфа был одним из тех длинных двухъярусных фургонов с покатыми крышами: двумя поперечными спереди и сзади и одной большой между ними, тянувшейся вдоль по центру над вторым ярусом. В фургон свет проникал через узенькие окошки под поперечными крышами. Внутренняя часть колёсной лавки была поделена вдоль деревянной стенкой от пола до самого потолка. Тем самым с правой стороны эта перегородка создавала узкий проход, соединяющий миниатюрную прихожую с крохотной передней комнатой Руфа. Из комнаты же можно было попасть в куда более широкую левую часть фургона, служившую одновременно и складом и торговой лавкой с большими откидывающимися наружу ставнями. В углу прихожей стояла лестница, ведущая на забитый всякими товарами чердак. Это помещение на втором ярусе освещалось шестью совсем уж маленькими круглыми оконцами, расположенными под самой крышей: по три с той и с другой стороны.
– Давай, полезай туда, - показал Руф на проём.
– А что там?
– полюбопытствовал парень.
– Мои товары и всякая всячина, - отмахнулся толстяк.
– Ничего ценного, что можно было бы поломать любопытным мальчуганам, - хохотнул он.
– Там в дальнем углу три тюфяка шерсти при?нфисов, можешь смело ложиться прямо на них.
Альден осторожно полез и пробрался в проём наверху. К его полному удивлению, внутри оказалось весьма уютно, хотя вещей было действительно много. В дальний левый угол был задвинут большой сундук с плоской крышкой. В другом углу, у самого проёма,
– А кто такие принфисы?
– донёсся с чердака голос мальчика.
– Забавные, круглые как шар, двуногие животины с густой чёрной шерстью и хоботом, на конце которого четыре острых зуба. Им они высасывают фрукты и, говорят, даже пьют сок из деревьев. Совершенно безобидные. Их разводят далеко на юго-востоке за Каменным Хребтом, - прокричал снизу купец.
– Я покупаю их шерсть в Пейме, а продаю в Гоуда?не. Мореплаватели предлагают за неё отличную цену и чуть ли не отрывают с руками.
Тем временем караван въехал в лесную чащу, и на чердаке стало совсем темно. Альден поспешил спуститься вниз, но не обнаружил толстяка в прихожей.
– Так может, скажешь, как тебя зовут?
– донеслось из комнатушки за узким коридором, - а то твоя мать как-то вот забыла об этом упомянуть.
Мальчик сделал несколько шагов и оказался в комнате Руфа, где тот, сидя на табуретке, пыхтел, пытаясь развести огонь в небольшой железной печке в углу. По центру передней стены стоял низкий шкафчик с выдвижными полками, верхняя часть которого использовалась как столешница. Слева от шкафчика виднелась квадратная крышка люка, через который можно было выбраться наружу на облучок, защищаемый от дождя и солнца покатым козырьком. К противоположной стене была прочно прикреплена откидная кровать. Справа от неё расположился ещё один шкаф, нижние полки которого были заставлены книгами, удерживаемыми от тряски приделанными к полкам перекладинами. Между шкафом и кроватью зиял чернотой высокий проём, за которым угадывался ещё один склад купеческих товаров.
– Альден моё имя, - смущённо вымолвил парень, стоя в проходе.
– О, Альд, значит!
– воодушевился торговец и широко заулыбался.
– Ну что ж, прекрасно, Альд, принеси-ка табурет из коридора. Я мог бы разложить кровать, да вот тогда будет совсем ни развернуться, ни повернуться.
Парень приволок добротно сколоченный табурет, ножками которому служили две толстых резных доски, и поставил в проходе ровно там, где недавно стоял сам.
– Да не стесняйся, давай вот сюда, - сказал купец, передвинув табуретку ближе к печке.
– Сейчас, поставлю чайничек и попотчую тебя знаменитым пеймским отваром - обязательная вещь в лавках восточных торговцев. Поговаривают, чем чаще угощаешь им своих покупателей, тем большей удачей обернутся торговые дела. Нет, ты не подумай, я тебе вовсе не затем предлагаю!
– весело протараторил Руфрон.
– Просто попробуешь, там какие-то особые восточные травы. У нас такие не растут. По крайней мере, мне не приходилось отведать чего-нибудь подобного в тавернах Добраобара. Единственное исключение - Пейм. Дальше него восточных купцов не пускают - давнишний указ Три?вирума - собрания верховных магистров Добраобара в Гоудане. Стража Пейма неустанно за этим бдит, иначе городу это обернётся огромными штрафами.
Как-то раз весёлая история приключилась, - бодро продолжал Руф, раздувая печку.
– Один купец с востока попытался пробраться дальше в Добраобар. Подкупил местных, чтобы они на своих телегах перевезли за ворота весь его товар в условленное место и сложили на подготовленный для него воз. Сам же он ночью, пока стража не видит, хотел пробраться на стену по крышам домов да сигануть оттуда прямо на мешки с шерстью. В том месте в стене была узкая щель, и когда пеймцы таскали его добро, он во все глаза за всем следил: то ли они укладывают на повозку или пытаются одурачить. Чуть что пошло бы не так, - заорал бы благим матом, что, мол, обворовали. Так и караулил у стены до самой темноты. Затем, как и задумано было, взобрался на крыши и, когда сменялась стража, незаметно перелез на стену и прыгнул вниз. Да вот только угодил он не на собственные тюки, а на кучу навоза!
– Руфрон залился звонким высоким смехом.
– Оказалось, что пока он забирался на стену, местные-то повозку угнали, а вместо оной подкатили телегу с коровьим навозом, чтоб тот ноги-то себе не поломал, - покряхтывая от хохота, выдавил из себя Руф.
– С тех пор, говорят, больше никто из них за пределы Пейма соваться со своим товаром и не пытался. Хочешь продать - продавай в городе и кати назад.