Круги по воде. Черная моль
Шрифт:
— Но изобретение Лучинина… — начал было Игорь.
— Не признали? — быстро, с ноткой какого–то удовлетворения перебил его Черкасов и тонко усмехнулся. — Естественно. Вы знаете, что сказал по этому поводу Макс Планк? Он сказал: «Новые научные истины побеждают не путём убеждения их противников, просто эти противники постепенно вымирают, а новое поколение усваивает истину сразу».
— Выходит, надо ждать, пока мы вымрем? — улыбнулся Игорь. — А потом Лучинина признают сразу? Довольно грустная перспектива.
— Что ж делать, — невозмутимо
— Скажите, пожалуйста, — удивился Игорь. — Но он, кажется, не теряет надежду исправить человечество?
Черкасов покачал головой.
— Вряд ли. Очень уж давно следовало бы начать. Оскар Уайльд, знаете, как–то сказал: «Если бы пещерные люди умели смеяться, история пошла бы по другому пути».
«Черт возьми, он начинён изречениями, — с беспокойством подумал Игорь. — Надо, пока не поздно, выбираться из этой энциклопедии».
— Скажите, Пётр Андреевич, — спросил он, — вы видели книгу профессора Ельцова?
— Да, конечно.
— Ну и действительно, Лучинин…
— Не знаю, — отрывисто произнёс Черкасов. — Не исследовал.
Он становился необыкновенно краток, если не при бегал к чужим изречениям.
— Но это возможно исследовать?
— Элементарно.
— Понятно. Теперь история с проектом для Барановского комбината. Здесь утверждается, — Игорь указал на лежавший перед ним акт ревизии, — что туда были проданы синьки с чертежей, по которым перестраивался ваш собственный завод и которые были обнаружены в столе у Евгения Петровича.
— Чушь! — оскорблённо вскинул голову Черкасов. — Я не привык даром получать деньги.
— Но как же тогда все, это получилось?
— Весьма просто. Мы сделали оригинальный проект. Для комбината. По его техническим условиям. И кальки с него — кальки, а не оригиналы! — Евгений Петрович оставил у себя для пополнения технического архива завода. С нашими авторскими подписями, кстати говоря.
— Но подписей не оказалось, — возразил Игорь. — На них были штампы вашего завода.
— А это уж мне неизвестно, куда делись подписи, — развёл руками Черкасов.
— Но выходит, что проект вашего завода отличается от того проекта?
— Естественно, — усмехнулся Черкасов и снова потрогал бородку. — В новый проект я внёс и свои идеи.
— Тогда где же проект вашего завода?
— Его не было.
— То есть как так не было?
— Перестройка шла под руководством Евгения Петровича. На ходу. Прямо по эскизам.
— А вот комиссия утверждает, что этого не может быть. Что найденный в столе у Евгения Петровича проект — это проект вашего завода.
— Безграмотное утверждение.
Игорь улыбнулся.
— Вы так и заявили комиссии?
— Меня об этом не спрашивали, — нервно пожал плечами Черкасов.
«Ну, Виталий бы сейчас с тобой сцепился, — зло подумал
— Что ж, логично, — спокойно произнёс он.
— Не правда ли? Я решил, пусть они сами, в конце концов, уточняют свои отношения. При чем тут я?
— Вполне логично, — повторил Игорь, и при этом ни один мускул не дрогнул на его лице, только чуть потемнели глаза и тяжёлый подбородок слегка выдвинулся вперёд. — Но вы разрешите, Пётр Андреевич, записать ваше мнение?
Черкасов беспокойно затеребил бородку.
— Разве это так необходимо?
— Да, конечно.
— Но мне кажется… все это дело прошлое?
— Не совсем. Ещё лучше, если вы напишете сами. В виде заявления или объяснения.
— Ни в коем случае, — поспешно возразил Черкасов, рукой как бы отстраняя от себя это предложение. — С какой стати? Вы меня вызвали. Задавали вопросы. Я только отвечал.
— Ну что ж. Это тоже логично. Тогда запишу я. Не возражаете?
— Воля ваша, — упавшим голосом произнёс Черкасов и опять схватился за бородку, перебирая её негнущимися пальцами.
Игорь молча достал из ящика стола лист бумаги, положил его перед собой и неторопливо закурил, громко щёлкнув зажигалкой.
Черкасов с тревогой следил за его приготовлениями и при щелчке зажигалки чуть заметно вздрогнул.
— Ну что ж, приступим, — сказал Игорь. — Я вам буду задавать те же самые вопросы. У вас, кстати, паспорт с собой?
— Да, да, естественно.
Черкасов дрожащими руками вынул бумажник, но, раскрыв его, не сразу нашёл паспорт. Он даже сдвинул очки на лоб и поднёс бумажник совсем близко к глазам.
Когда все было закончено, Игорь протянул ему исписанные листы.
— Прочтите. Если все верно, подпишите вот тут, внизу.
Черкасов, протерев пальцами стекла очков, словно они запотели, молча кивнул и углубился в чтение.
Игорь курил, откинувшись на спинку кресла. Смуглое лицо его с приплюснутым носом и тяжёлым подбородком казалось невозмутимым. Он сейчас походил на боксёра, отдыхающего после тяжёлого раунда.
— С вашего позволения, вот тут хотелось бы исправить, — неожиданно сказал Черкасов, поднимая голову. — Тут, видите ли, написано, — он снова зачем–то протёр стекла очков и прочитал, близко поднеся бумагу к глазам: — «Лучинин оставил кальки у себя для пополнения технического архива завода». Так вот, если нетрудно, вставьте слово «по–видимому». Я ручаться не могу.
— Но для чего же ещё?
— Не знаю, не знаю. Могу только предполагать.
— Пожалуйста.
Игорь вставил слово и сделал сноску внизу страницы. Потом спросил:
— Все?
— Минуточку, минуточку, — торопливо произнёс Черкасов, продолжая читать. — Вот… И тут… Вы записали: «На кальках были наши авторские подписи». Прошу вставить: «Насколько я помню». Дело, знаете, давнее. Мог и запамятовать. Потому очень прошу вас…
— Что ж, пожалуйста.
Игорь сделал новое исправление.