Круги по воде
Шрифт:
Игорь закурил и принялся уже внимательно перечитывать лежавшие перед ним бумаги, делая пометки на отдельном листе.
В дверь постучали.
– Да, да! — крикнул Игорь, торопливо заканчивая очередную запись.
В кабинет вошёл невысокий, худощавый: человек с небольшим чемоданчиком в руке.
– Вы от Савельева? — спросил Игорь. — Присаживайтесь, пожалуйста. Постановление следователя у вас есть?
– А как же? — улыбнулся человек. — Без этого не работаем. Как и вы.
– Отлично. Я уже звонил
– …Сергеевич, — подсказал человек.
– Да, да. Юрий Сергеевич. Он говорил, в чем состоит ваша задача?
– В общих чертах. Детали должны сообщить вы. Я ведь тут совсем по другому делу.
– Это мне известно. А задача вот какая…
Игорь принялся объяснять. Человек внимательно слушал.
– Все понятно, — сказал он наконец. — Когда вам нужен акт?
– Срочно нужен, — Игорь взглянул на часы. — Ну, хотя бы к двум. Допрос мы начнём раньше. Но вы заходите, не стесняйтесь. И желаю успеха. Очень, как вы понимаете, желаю, — он улыбнулся. — И вообще, спасибо за помощь.
– Ну, чего там. Дело общее. Они простились, и человек ушёл.
Потом зашёл подполковник Раскатов. Пожав Игорю руку, он загадочно усмехнулся и сказал:
– Вчера вечером, после вашего ухода, звонил Коршунов Сергей Павлович. Ох, и острый мужик. Одно дело мы с ним поднимали. Уж он жару дал.
«Запомнилось тебе это дело», — подумал Игорь.
– Так вот, — продолжал Раскатов. — Был у него, оказывается, этот ваш Мацулевич…
– А-а, ну, теперь все понятно, — обрадованно воскликнул Игорь.
– Именно. И с тем Кобецом Сергей Павлович лично беседовал. Вот так. Ну, а потом интересовался, как тут его орлы действуют, — усмехнулся Раскатов. — Просил вас вечером ему позвонить.
Он прошёлся по кабинету, заложив руки за спину, потом остановился перед Игорем и добавил:
– Хочу поприсутствовать на сегодняшнем допросе. Не возражаете?
– Пожалуйста, — сдержанно ответил Игорь.
«Коршунов велел или сам инициативу проявляет? — подумал он и тут же решил: — Сам. Дело-то совсем по-новому оборачивается».
А вскоре пришёл Ревенко,
Он шумно распахнул дверь, поздоровался громко, уверенно, почти весело:
– Привет, Игорь Васильевич, привет! А, и вы тут? — повернулся он к сидевшему в стороне, на диване, Раскатову. — Давненько, Викентий Петрович, не виделись. Давненько. Печень-то как, поутихла? Позволяет? — и он, лукаво улыбнувшись, щёлкнул себя по горлу.
Раскатов сухо буркнул в ответ:
– Все бы так было в порядке, как моя печень.
Ревенко повернулся к Игорю.
Вся его короткая, полная фигура с обрисовывавшимся под белой сорочкой животом и небрежно завязанным галстуком на складчатой, ветчинно-розовой шее выражала самоуверенность и безмятежное спокойствие. Широкое, розовое от загара
– Итак, я к вашим услугам, — сказал он, усаживаясь и кладя на короткие колени свой солидный, с двумя застёжками портфель. — Чем могу быть полезен?
– Сейчас все узнаете, — спокойно ответил Игорь, вынимая бланки допроса, — заполним сначала общую часть.
– Допрос по всей форме, — усмехнулся Ревенко и пригладил свои вьющиеся светлые волосы. — Как положено.
– Ну что ж. Раз положено…
Он быстро ответил на вопросы, и Игорь протянул ему бланк.
– Тут вам следует расписаться.
– А что это такое? — с интересом спросил Ревенко.
– Предупреждение. За дачу ложных показаний, вот видите, тут предусмотрена санкция.
– Чепуха какая! Ну, пожалуйста.
Ревенко размашисто подписался.
Он по-прежнему был спокоен и самоуверен, только весь как-то незаметно подобрался, и глаза налились холодом.
– Что дальше? — спросил он, откидываясь на спинку стула.
– Дальше будем разбираться, Владимир Яковлевич. Но прежде всего скажите: как вы относились к Лучи-нину?
– Я? Самым лучшим образом. Я и сейчас утверждаю, что это был, бесспорно, талантливый инженер и организатор. Хотя с людьми он не всегда умел ладить. Приходилось сглаживать.
– Прекрасно. Так я и запишу. Ну, а изобретение его? Вы признаете за ним это изобретение?
– Как вам сказать? Тут я не очень компетентен, признаться, — пожал плечами Ревенко. — Говорят, он его заимствовал.
– А ваше мнение?
– Чего не знаю, дорогой мой, того не знаю.
– Бывает. Я так и запишу. Теперь насчёт перестройки вашего завода. Вы в ней участвовали, не так ли?
– Да, конечно.
– По каким чертежам она шла?
– По каким? Да по тем самым, которые были потом обнаружены на Барановском комбинате.
– Вы уверены, Владимир Яковлевич?
– Ещё бы! Но почему вы меня об этом спрашиваете?
– А потому, что вы, перестраивая завод, временами, оказывается, сильно отступали от проекта. Почему так?
– Ну, знаете, — на сосредоточенном лице Ревенко мелькнула снисходительная улыбка. — По ходу дела всегда приходится вносить коррективы. Без этого не бывает.
– Но почему гак много? Даже в компоновку и количество оборудования, в его конструкцию, в технологическую схему, наконец.
– А об этом уж спросите проектировщиков.
– Спросил. Они, кстати, вместе с вами участвовали в перестройке завода.
– Надеюсь, они вам объяснили?
– Да, объяснили, что эти чертежи изготовлялись уже после перестройки.
– Вот тебе раз! А как же, по-вашему, мы тогда перестраивали завод? — рассмеялся Ревенко. На круглом его лице не было заметно ни растерянности, ни досады.