Круглый дизельпанк
Шрифт:
Я убедил себя, что не вру, а просто недоговариваю. Не говорить же им - кто я на самом деле. Не поверят. Посчитают брехуном или и того хуже - сумасшедшим. Эх, судьба.
– Слышь, Корбин.
Хитро прищурился Нико.
– У тебя девчонка есть?
– Э?.. Кх-м!
От неожиданности я чуть не подавился огурцом. Сукин сын! Да разве ж можно так?!
– Н.. Нету.. А тебе-то что?
– Хе-хе.. Вон - Калинина скучает, бедняжка.
Ермолин заговорщицки подмигнул, наливая по четвёртому кругу. Калинина глянула на мужика так, что имей взгляд температуру, то от Ермолина остался бы только пепел. Я фыркнул и получил не менее испепеляющий взгляд.
– Ага, щас... Размечтались.
Марика вдруг усмехнулась:
– Вон, подносчиц
– Да я чо?.. Я ж шучу.
– Вдруг развёл руками Ермолин.
Марика же плотоядно улыбнулась, и я понял, что сейчас она на нём отыграется.
– Знаешь, Корбин ? Свогр Ермолин у нас, когда дома, семьянин примерный. Жену любит и слушается. А вот как от её юбки на десяток тсед отъедет , так прямо герой-любовник становится.
Марика налегла грудью на стол и доверительно понизила голос, но так, чтобы и Нико слышал:
– В том рейде, о котором я рассказывала... На обратном пути... Этот примерный семьянин ко мне подкатывал на предмет поразвлечься. Представляешь?
Ермолин покраснел и насупился :
– Ты всё не так поняла... Я не в том смысле.
– Да?.. Ты хочешь сказать, что это я - извращенка ?! А Любава всё так поняла, когда узнала. Её-то ты не убедил.
– Кто ж знал, что она тебе поверит, а не мне?
– Буркнул Нико.
Это было так неожиданно, что мы с Марикой одновременно рассмеялись. Конфликт погас. Ермолин налил по-новой:
– За любовь.
Все выпили, подумав о своём. Дальше вдруг разгорелся спор между Марикой и Нико о достоинствах какого-то пистолета, который оба не держали в руках, а только видели в витрине магазина. Я слушал их с умилением, иногда вставляя наводящие вопросы. Мне вдруг стало так хорошо, как ещё никогда в этом мире не было. Дружеская пьянка. Дружеская. Я понял, что мне всё это время именно друзей и не хватало. Была странная дружба с Лани, чуть не перешедшая в нечто другое, но с этим покончено. Были знакомые, приятели. А вот друзей как-то не появлялось. И вот сейчас я чувствовал, что может быть теперь они у меня будут... Между делом ещё выпивали. Потом снова спорили, на этот раз о машинах. Тут уж я участвовал вовсю. Заказали ещё бутылку. К нам подсели какие-то девки, пили с нами на-халяву. Потом они куда-то делись, я даже ни одну потискать не успел. Да и ладно. Снова спорили, на этот раз о жизни. Нико пошёл искать туалет. Вернулся со старыми знакомыми. Опять выпивали. Что-то друг другу рассказывали и доказывали. Потом вдруг Калинина, чуть покачиваясь, отошла от стола и поманила меня пальцем. Я встал. Со второго раза, но - встал. Подошёл к девушке. Она притянула мою голову ухом к своим губам и пожаловалась:
– Ко -о-рби -и-ин, они ко мне пристают.. Это.. Пшли отсюда? А?
– Пошли. Куда?
– Куда-нибудь.
Марика взяла меня под руку, вернее ухватилась за нее как за дополнительную опору. Я обернулся к нашему столу. Ермолин оживлённо жестикулировал и что-то рассказывал своим знакомцам. Перехватив мой взгляд, он махнул рукой и подмигнул, мол - летите, голубки. Какие, нахрен, голубки? Не навернуться бы посреди таверны! Калинина дёргала за руку и мешала держать равновесие. Но я же.. ик.. мужик?! Вобщем мы с грехом пополам выбрались на улицу. На свежем воздухе стало получше. Калинина уже не дрягалась как сосиска, а ровно держалась за руку. Слава Тс'охо - Здесь не очень в ходу высокие каблуки, а то задача по поддержанию Калининой в динамически вертикальном положении была бы очень трудной. (Вот эту фразу я бы тогда не только не смог произнести, но и подумать её не смог бы). Мы шли по улице без определённой цели. Калинина о чём-то вздыхала а потом вдруг остановилась. Я соответственно тоже:
– Ты чо?
– Ко -о-рби -и-ин. Я музыку хочу.. Ну па-а-ажа-а-лста?
– Калинина. Вообще-то уже возвращаться пора.
– Злюка ты.. Ик.. Ну Корби -и-ин! Ну музыку!
– Ладно.. Не ной только. Пошли искать
Мы снова пошли по полутёмной улице. Марика прижалась щекой к моему плечу:
– Ой, ты такой до-о-обры-ы-ый!
– Калинина, ты прекращай. Потом, блин, скажешь, что я к тебе.. Это.. Приставал.
Она заглянула мне в глаза, при этом чуть не оступившись:
– Нет-нет-нет!.. Слушай, я чо-то злоу.. золу... злоупотрбтр.. Тьфу!.. Перебрала?
– В точку.
– Во-о-от. А когда я.. Ик.. Перебираю , то я становлюв -люв -ся капризной девчонкой... Ты меня не ругай, пжа-а-лста?
– Ладно, не буду.
– Спасиб.
Вот таким образом мило беседуя мы продвигались на звук ритмичной музыки, доносившейся с того конца улицы из-под светящийся вывески. Мы шли и никого не трогали. Дорожка проходила прямо через заросли кустарника, когда-то подстриженного. Вдруг раздался шелест кустов, тяжесть на руке, где висела Калинина, исчезла, а её бормотание затихло. Вот так номер!. Я понял, что дело не чисто и ломанул вправо, через кусты. Где Марика?. За кустами оказалась полянка. В слабом свете далёкого фонаря открылось премилое зрелище: с трудом соображавшую что происходит девушку держал за руку какой-то хмырь, а двое других приближались к ней, видимо с гнусными намерениями. Несчастные. Я за последние дни заметил, что у Марики есть свой бзик - она взвивается , когда ей кажется, что к ней пристают или хотят пристать с нехорошими намерениями сексуального характера. Может в юности опыт был печальный, может ещё что, но мне кажется, что сейчас это может пригодиться. Хмыри тем временем похабно хихикали и подходили всё ближе. Увлечённые легкодоступной жертвой, они меня не видели, а я оставался в густой тени куста. Калинина начала что-то понимать в происходящем:
– Ой! Ма-а-альчики! А вы - кто?
Один из хмырей хрипло гаркнул:
– Заткнись, шалава! Сейчас познакомишься с нашими "мальчиками"!
Думаю - пора. Сказал громко:
– Калинина, они же к тебе пристают!
Хмыри обернулись на новый голос. Марика застыла на мгновение:
– Чо?!! Извращуги!!!
Дальше была феерия. Происходящее вызвало в памяти кадры из гонконгских боевиков. Сначала держащий руку Марики хмырь оказался валяющимся на траве, а потом двое других получили по удару девичьей ножкой в лоб и пока начинали отлетать, как в замедленном кино, получили вдогонку по чувствительному тычку в печень. Звуки падающих тел слились со смачным двойным "-Хэк!". Кино кончилось. Марика стояла в боевой стойке крепко, как скала и осматривалась по сторонам. Что и требовалось доказать. Риск был минимальный с моей стороны. Если бы фокус не сработал, то я бы вступился. Бой был бы подольше, но двоих бы уложить успел. Я заметил, что валяющийся под ногами Марики хмырь странно лыбится. Ах да!. Он же пялился, как Калинина, раздавая пинки, сверкала над ним трусиками. Вот же ж точно - извращенец. Не буду Марике говорить, а то она его убьёт. Я медленно подошёл, но приближаться вплотную не стал:
– Марика, всё кончилось. Это я, Корбин.
Девушка медленно опустила руки и совершенно трезвым голосом сказала:
– Вижу. Фрам, сейчас концентрация ослабнет и меня снова накроет, так что не удивляйся. Это фокус кратковременный, к сожалению. Но пока не накрыло...
Она отвесила смачный пинок в пах лыбящемуся хмырю. Тот почему-то улыбаться перестал. Перешагнула через скрючившегося любителя нижнего белья и совсем не жадничая, от души пнула по "мальчикам" и этим двум спермотоксикозным бедолагам.
– Были бы за городом - убила бы.
Процедила Марика с ненавистью. Её начинала бить дрожь. Адреналин, знаете ли - страшная вещь. Я взял её за руку и помог выбраться через заросли на улицу. Выглядели мы немножко обшарпанными. Как смогли - стряхнули друг с друга листья, веточки, паутину. Марика вдруг пошатнулась и ухватилась за мою руку. А, накрывает. Сейчас откат будет. Я взял её за плечи:
– Калинина, с тобой всё в порядке?
Девушка пьянела на глазах. Губы её задрожали, нос зашмыгал.