Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II
Шрифт:
10 февраля 1917 г. в агентурном донесении в департамент полиции говорилось: «Генерал-майор Ю. С. Лазаревич, заведующий школой прапорщиков в Петергофе, а ранее служивший в Главном управлении Генерального штаба, в частных беседах сообщает, что 12–13 февраля предстоит „великий акт“ — отречение Государя Императора от престола в пользу Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, что регентом будет Великий Князь Михаил Александрович»{979}.
По свидетельству начальника Петроградского охранного отделения генерала К. И. Глобачёва, накануне революционных событий «военные и придворные круги чувствовали надвигающиеся события, но представляли их как простой дворцовый переворот в пользу Великого Князя Михаила Александровича с объявлением конституционной
Полковник Б. В. Никитин вспоминал, что незадолго до революции начальник штаба Туземной дивизии, которой во время Первой мировой войны командовал Великий Князь Михаил Александрович, генерал-лейтенант Я. Д. Юзефович призывал беречь отважного в бою Великого Князя. «Берегите Великого Князя, — говорил Я. Д. Юзефович Б. В. Никитину. — Мы не знаем, какие судьбы готовит ему Россия»{981}. Генерал Юзефович, по-видимому, об этих судьбах догадывался, так как 3 марта «случайно» принял участие в событиях, связанных с отказом Великого Князя от престола{982}.
Особенно слухи о воцарении Великого Князя обострились в разгар февральских событий. Тот же К. И. Глобачёв вспоминал, как начальник Дворцовой полиции полковник Б. А. Герарди 1 марта говорил, что речь идёт о дворцовом перевороте в пользу Михаила Александровича.
2 марта в Пскове прибывший из Петрограда полковник Генштаба сказал генералу Д. Н. Дубенскому, что в Петрограде «надеются, что „временное правительство“ с новым царём Михаилом (ведь его хотят на царстволучше справится», чем Император Николай II{983}.
Таким образом, мысль о передаче престола Великому Князю Михаилу Александровичу вовсе не могла быть для А. И. Гучкова неожиданностью.
Между тем передача престола Великому Князю Михаилу Александровичу таила в себе большие опасности для монархического строя в России.
Ещё в 1899 г. временно управляющий министерством юстиции В. Р. Завадский докладывал Императору Николаю II, что Великий Князь Михаил Александрович не может быть по закону провозглашён Наследником престола, так как имеет на престол только условное право при отсутствии прямых наследников. Государь признал справедливость этих доводов{984}.
Тем не менее из-за государственных и династических соображений титул Наследника Цесаревича за Великим Князем был сохранён вплоть до рождения в 1904 г. Цесаревича Алексея Николаевича.
Осенью 1912 г., после морганатического брака Великого Князя Михаила Александровича и дважды разведённой Н. С. Шереметьевской (Вульферт), отношения между Императором Николаем II и Великим Князем были фактически разорваны. Это было вызвано тем, что Михаил Александрович дал слово своему брату не жениться на Н. С. Вульферт, от которой у него был незаконнорожденный сын. После тайно состоявшегося за границей брака Великого Князя и Н. С. Вульферт Государь записал в своём дневнике 7 ноября 1912 г.: «Единственный брат и тот нарушил данное слово!!»{985}
В письме к матери, Вдовствующей Императрице Марии Феодоровне, Государь писал, что между ним и Великим Князем Михаилом Александровичем «всё кончено»{986}.
Своим поступком Великий Князь чрезвычайно обострил династический вопрос. Только что едва не умер от приступа гемофилии 8-летний Цесаревич Алексей. В случае его смерти престол должен был по закону перейти Михаилу Александровичу. Теперь это становилось весьма проблематично.
Государь был крайне обеспокоен не только моральной стороной дела, но и тем, что Великий Князь попал под влияние окружения Н. С. Вульферт, которое Государь считал опасным.
Ещё в начале романа Великого Князя с Н. С. Вульферт Государь писало сенью 1907 г. Вдовствующей Императрице, что Михаила Александровича «следует оградить постепенно от неё и от „них“, они опасны, хитры и способны на всякие мерзости. Разумеется, бедный Миша ничего об этом не знает и является в их руках жертвою», — писал Император Николай II своей матери{987}.
В
Кем были эти «они», сейчас сказать трудно. Но если учесть, что Н. С. Шереметьевская была в первом браке замужем за племянником купца-миллионера раскольника С. Т. Мамонтова С. И. Мамонтовым и даже после развода с ним сохраняла с Мамонтовыми тесные отношения, то, думается, характер «этих» можно представить.
Император Николай II запретил брату въезд в Россию и тайно предложил ему добровольно отречься от всех прав на престол. Однако тот под влиянием окружавших его лиц от этого предложения отказался. Но дело заключалось не только в отказе самого Великого Князя Михаила Александровича. 16 ноября 1912 г. в своём письме Императору Николаю II Великий Князь Николай Михайлович писал: «Много я передумал о том положении, которое создаётся от брака Миши. Если он подписал или подпишет акт отречения, то это весьма чревато последствиями и вовсе не желательными. Ведь Кирилл (великий князь Кирилл Владимирович. — П. М.), как женатый на двоюродной сестре, тоже уже потерял свои права на престол, и в качестве H'eritier pr'esomptif [7] явится Борис (великий князь Борис Владимирович. — П. М.). Если это будет так, то я прямо-таки считаю положение в династическом смысле угнетающим. […] Если я позволяю себе говорить и излагать на бумаге такого рода соображения, то единственно потому, что возможное отречение от престола Миши я считаю просто опасным в государственном отношении» {989} .
7
Заранее назначенного наследника (франц.).
Несмотря на эти соображения, 15 ноября 1912 г. Великий Князь Михаил Александрович указом Государя был лишён содержания из уделов и исключён из военной службы.
30 декабря 1912 г. вышел Высочайший манифест, в котором было объявлено, что с Великого Князя снимаются обязан ности Правителя государства, возложенные на него до совершеннолетия Наследника Цесаревича Алексея Николаевича в случае кончины Императора Николая II{990}.
С началом Первой мировой войны Великому Князю Михаилу Александровичу было разрешено вернуться в Россию. Его морганатическая супруга получила титул графини Брасовой, а незаконнорожденный сын стал графом Г. М. Брасовым. Однако права на управление государством Великому Князю Михаилу Александровичу возвращены не были, а его потомство, разумеется, никаких прав на престол не имело. К чести Великого Князя Михаила Александровича, следует сказать, что он сам хорошо это понимал. Объясняя свой отказ стать царём, Михаил Александрович, по словам полковника Никитина, сказал: «Я не имел прав на престол».
Передача престола Великому Князю Михаилу Александровичу означала весьма опасный династический тупик. В случае его воцарения в империи не было ни законной государыни, ни законного наследника. К тому же Император Николай II хорошо знал характер своего брата. Он знал, что, обладая личным мужеством и благородством, он был совершенно чужд политики, плохо разбирался в людях и легко поддавался чужим влияниям.
Между тем заговорщикам требовалась передача короны именно такому человеку. Это была прекрасная возможность немедленно покончить с монархией. Воцарение же Наследника Цесаревича Алексея Николаевича такой возможности не давала. Если бы престол был передан Цесаревичу, то это означало бы сохранение внешней формы монархии на неопределённое время. Добиться отречения у несовершеннолетнего царя было бы невозможно. Кроме того, никто не знал, как повернутся события, как отреагирует народ на правление «народных избранников», как поведёт себя регент и та же военная верхушка через полгода, через год?